— Здоровья и долгих лет! — воскликнул убийца и одним глотком опустошил кружку.
Все присутствовавшие, кроме, естественно, Зира, тут же дружно подхватили тост. А кое-кто еще и добавил:
— И тебе долгих лет, Разибонд!
— Да, счастливых тебе лет. Идиот получил по заслугам!
Довольный Разибонд громко рыгнул. А затем подозрительный взгляд его маленьких глазок остановился на Зире, все еще стоявшем в дверях. Если бы взором можно было убить, пришелец бы уже скончался в жутких мучениях.
— А ты?! — прорычал Разибонд. — Что ты сказал, медная голова?
— Я? — Зир улыбнулся, пожав плечами. — О чем именно?
— А, ну значит, ты слеп, как крот. Давай-ка выскажись. Ты же видел, как я его прирезал.
— Ах, это… Да, видел.
— Тебя это вроде задело, — продолжил Разибонд все более угрожающим тоном. — Ну и что сделаешь, а?
Если бы Зир еще не понял, что именно имел в виду убийца, то сейчас у него отпали бы последние сомнения: все выпивохи в зале поспешно вскочили и сбились к дальней стене, а некоторые даже забрались под стол. Пламя в большом камине вдруг осело, а девушка, следившая за жарившимся в нем мясом, сверкая голыми пятками, унеслась по лестнице на второй этаж.
— Ну? — проревел Разибонд, которого молчание Зира еще больше разъярило.
— Я думаю, — сказал Зир, — что это лишь твое дело. В конце концов, возможно, тот, кого ты заколол, сделал тебе что-то плохое.
— Он и сделал, — объявил негодяй. — Не дал мне попользоваться его женой и дочерью.
— Или, с другой стороны, — невозмутимо продолжил Зир, — возможно, что ты просто пьяный жирный головорез. Но, окончив эту жизнь, ты ответишь перед толпой разгневанных духов. И не думай, что я шучу, дружище Рази. Загробная жизнь существует, и нам придется платить по счетам, когда уйдем в иной мир. Подозреваю, что твоя расплата будет крайне длительной, уж и не говорю о том, что крайне болезненной.
Лицо Разибонда являло сейчас примечательный образчик для любого, кто занимается изучением человеческих настроений: сначала оно порозовело от потрясения, затем стало пунцовым от гнева, секунду побыло подозрительно желтым и наконец приняло примечательный красновато-коричневый оттенок, — если бы художнику удалось воссоздать такую палитру красок, он счел бы себя счастливчиком! Вдобавок Разибонд раздулся, словно жаба. Швырнув на пол кружку, неосмотрительно вылепленную из глины, где она разбилась на мелкие осколки, он выхватил уже не нож, а клинок фута четыре длиной.
Зир поднял глаза к небу, вернее, к потолку. В следующее мгновение он тоже обнажил меч, тонкий, словно жезл, и носивший благородное имя Писец. Когда Разибонд неуклюже двинулся к гостю, тот легко ускользнул, словно призрак, и подставил здоровяку ногу. Не ожидавший такого подвоха, разъяренный стражник с грохотом рухнул на пол, а Зир приземлился ему на спину, выбив воздух из легких. Затем с ужасающей легкостью вонзил свой меч в спину Разибонда, пробив доспехи, кожу, мускулы и сердце. Фонтаном брызнула кровь, окрасив потемневшую балку под потолком.
