— Будет лежать, — осторожно уточнил Руб, — внутрь этой сферы времени?
— Именно так. И понесете вы именно каплю света. Ты, высокочтимый Руб, вскоре будешь посвящен во все подробности поручения, исполнить которое выпало тебе на долю.
Мудрец замолк и, кажется, задумался. Бронт кашлянул:
— То, что тебе нужно, сделает он, эта обезьяна, которая ловко бегает по лесам. Однако ты взял на себя труд выкрасить меня в розово-лиловый цвет на глазах у всего города, утопить в бочке, а затем воскресить, потому что я тоже должен сыграть какую-то роль в стеномарании?
— Твоя догадка совершенно справедлива, мой добрый Бронт, и я искренне огорчен вполне объяснимой язвительностью, заключенной в твоих словах. Мы были вынуждены волей-неволей полагаться на случай, и случай оказался к тебе суров. И боюсь, все тот же элемент случайности будет управлять вами на пути к цели, к которой я уже скоро направлю вас. По крайней мере, можно порадоваться, что место вашего подвига совсем недалеко. — Маг поднялся и подозвал их к парапету. — На самом деле это место в каких-то тридцати лигах строго на юг отсюда. Вы окажетесь там всего через три дня пути.
Руб с Бронтом смотрели на Сидерионские горы, среди которых находились сейчас. От зрелища острых, покрытых снегами вершин захватывало дух, и оба они знали, что эти вершины простираются на юг на сотни лиг.
— Тридцать лиг напрямик? — изумился Руб. — И всего три дня? Ты, наверное, хотел сказать, месяц пути?
Мысли у Бронта явно путались.
— Воскрешение… — бормотал он. — Какое странное чувство оно вызывает… новая встреча с этим миром.
Чародей сочувственно улыбнулся воину. На вопрос Руба он ответил:
— Ты заблуждаешься в своей оценке. Примерно через час, когда вы пуститесь в путь, горы просто-напросто исчезнут. Гладкое, ровное высокогорное плато — вот что останется от них, по нему-то вы и пойдете. А пока что прошу в мои кладовые, где вы сможете одеться и вооружиться.
Вернувшись в одиночестве на террасу, Бронт не стал пренебрегать вином, точно так же как в кладовых Кадастера не стал отказываться от длинного плаща и толстых новых ботинок на шнурках. Если золотые монеты, выданные магом в качестве аванса, и не совсем стерли из памяти страдания, какие он пережил в бочке с краской, то все-таки несколько их заглушили.
Воина вдруг осенило, что маляр до сих пор о чем-то разговаривает наедине с магом… Он сгорал от любопытства — ведь они отправляются в далекое будущее.
Когда чародей с Рубом вернулись, на груди мастера-колориста было подобие кожаного патронташа, из которого торчали несколько цилиндров. Во всех цилиндрах с крышками было по миниатюрной баночке краски, из каждой баночки торчала ручка поразительно маленькой кисточки.
