А в следующий миг снова засиял полдень, толпа рассеивалась, негромкий гул многочисленных разговоров звучал так, словно никогда и не прерывался. Маляр не увидел ни единого пятна цвета мов на одежде сограждан и ни капли — на мостовой. Чужестранец улыбнулся ему:
— Ты не спустишься? Как тебя зовут? Я старейшина Кадастер из Каркман-Ра, и я полностью к твоим услугам.
— Я Пестроруб, мастер-колорист, к твоим услугам. Прошу, называй меня просто Руб.
Маляр спрыгнул на мостовую. Не слишком крупный, он производил впечатление человека выносливого и гибкого. На его лице читались обходительность и воспитанность. Кожа вокруг голубых глаз была обожжена солнцем и испещрена морщинками, как будто бы он все время щурился, рассматривая широкие фасады и представляя, какими новыми красками они засверкают.
— Руб, если ты мне поможешь, то я вытащу этого неудачливого господина. Дело в том, что я был с ним знаком, а здесь его больше никто не знает. Он был по-своему человек достойный, просто подверженный влиянию страстей.
— Ты поразительно великодушен, господин! Мне так жаль, что я невольно…
Новый приятель Руба развернулся и вежливо придержал возницу проезжавшей мимо пустой телеги, которая звучно громыхала окованными железом колесами. Старик о чем-то проникновенно заговорил с возницей, здоровенным детиной с соломенными волосами. По лицу парня медленно расползлось изумление. Приняв от мага увесистый кошель, он слез с телеги, выпряг небольшого титаноплода и погнал прочь. Кадастер поманил маляра рукой:
— Итак, Руб, может быть, мы с помощью твоей лебедки поместим эту бочку, а вместе с ней и несчастного Бронта на телегу? — Покончив с делом, Кадастер протянул руку, с чувством погладил Бронта по торчащей из бочки лодыжке и произнес нечто вроде надгробной речи: — Он был по-своему достойный человек. В конце концов, кто из нас без греха? Ну а теперь давай отвезем его ко мне в дом. — И маг махнул рукой на вход в то самое здание, верхний этаж которого красил Руб.
Мастер-колорист замер, ошеломленный. Он знал — и весь Геликс знал, — что этот дом, «Поместье», является роскошнейшей резиденцией, клубным домом для рантье, сделавших состояние еще при Старых Деньгах, и для удалившихся от дел аристократов. И еще он знал, что двери, на которые указал Кадастер, ведут в элегантный, застланный коврами холл, пусть и просторный, но все-таки не способный вместить широченную телегу, поскольку двери слишком узкие.
— Закатить телегу внутрь, господин?
