Своих родителей помню очень плохо. Я был шестым ребенком в семье, со мной, когда было время, возились старшие, мать постоянно работала в огороде, а отец вечно искал где-то заработок, то в соседних селах, более больших, то в городах.
Я рос довольно замкнутым ребенком. Мои братья и сестры, не особо радовались тому, что приходилось уделять время своему младшему брату, вместо того, что бы гулять со своими не многочисленными сверстниками. Даже создали свой график дежурств со мной, и проходили такие часы весьма напряженно. Сказать честно, я ненавидел эти дежурства и с трудом мог дождаться вечера, когда, наконец, меня предоставляли самому себе. Тогда я бежал почти к самой границе деревни, под огромный дуб и, вскарабкавшись по толстым веткам на дерево, мог часами мечтать о том, как я вырасту, стану героем, и буду спасать всех несчастных детей в мире. Я представлял, как построю для них город, самый красивый, такого даже в сказках не было, и поселю их там.
Мне нравилось «мое» дерево. Это была моя крепость, где никто не кричал, где я не чувствовал себя лишним, где я чувствовал себя счастливым… Единственно о чем я жалел в своем месте, так это о друзьях, верней полного отсутствия таковых. В нашей деревне не было больше детей моего возраста, а старшим со мной было не интересно…
В тот день, все было не так… Рано утром, на взмыленной лошади, прискакал странный человек, он что-то кричал о расторжении какого-то договора, но встретил только гробовое молчание моих односельчан. Он что-то пытался доказать о грозящей смертельной опасности, но люди словно застыли и не реагировали на его слова… В конце концов, он обреченно махнул рукой и вскочив, снова, на свою лошадь умчался… Я помню эту тишину. Все молчали, я даже не слышал возни скотины в загонах и пения птиц. Мне стало страшно… Вдруг тишину нарушило завывание дворовой собаки. Словно порвалась, наконец, натянутая струна. И началось… Женщины заголосили, мужчины метнулись в хижины за самодельным оружием. Все пришло в движение. Моя семья кинулась в дом, а я все стоял во дворе и не мог ступить и шагу. Мне было очень страшно. Не понимая, что происходит, я стоял и смотрел как люди, в спешке скидывают свои пожитки в телеги, носятся из дома в дом, кричат. Собака снова завыла, было ощущение, что животное очень мучается, и я оглянулся в поисках него. Из ближайшего дома, через дорогу, уже выезжала повозка нагруженная вещами, управляемая дедом Остахом. Он посмотрел на меня, в ужасе, и прошептав: «Беги!», хлестнул кобылу. И тут в раскрытую калитку я увидел ее. Собака отчаянно выла и безуспешно пыталась сорваться с цепи. Я кинулся к ней. Долго возился с замком и наконец, понял, что у меня ничего не получится. От злости и досады глаза наполнились слезами и я, забежав в дом деда Остаха, стал искать хоть что-то, что могло мне помочь освободить животное. Ничего не найдя в доме, я выбежал во двор и продолжил свои поиски. На глаза мне попался камень средней величины. Подняв его, я подошел к собаке. Но не тут, то было… Моих сил, ни как не хватало на, то, что бы разбить цепь. Я старался, как мог. Пот заливал глаза. А я все поднимал и опускал камень с максимально доступной мне силой. Крики и шум на улице постепенно стали угасать, а я все продолжать возиться с цепью. Еще раз, собравшись, я изо всех сил замахнулся своим орудием, в этот момент собака сильно дернулась, цепь натянулась, и наконец, разорвалась. Я вскрикнул от восторга и, протянув руку, схватил цепь, потянул собаку со двора. Когда я выбежал, то увидел в конце улицы вереницы повозок и сопровождающих их людей. Они бежали рядом с ними, не оглядываясь. Я закричал, но никто не остановился… Бросившись в свой дом, я увидел, что он пуст. «Они ушли! Ушли без меня!» Глаза предательски защипало и, окинув взглядом дом, с открытыми окнами и дверями, я ощутил не безопасность этого места.
