Большой голубой термос она держала в руках, и лицо у нее было такое, будто она угощает их у себя дома.
— А какое варенье? — спросил Фоменко, командир минно-торпедного полка.
Серафима посмотрела на него с ужасом: варенье было абрикосовое, он такого не ел. Всю войну он спрашивал клюквенное, и всю войну интендант не мог его достать.
— Абрикосы, — виноватым голосом сказала Серафима.
Из столовой следом за офицерами группами и по одному выходили старшины, летный неофицерский состав, откашливалась, закуривали.
На поле громко щелкнуло — это включилась трансляция.
— С добрым утром, товарищи! — ласково и уверенно сказала диктор Дома флота.
— Хватилась, — сказал Черепец и закашлялся.
Надраенная «санитарка» с открытой задней дверью медленно тронула на свое места Дмитриенко соскочил с катка и, дожевывая на ходу пирожок, побежал следом, стараясь в темном салоне «санитарки» увидеть девушку..
— Здравствуйте, сестричка!
— Здравствуйте, товарищ полковник! — громко ответил голос из салона.
— А я не полковник! Я капитан!
— А я не сестричка, а санитарка!
Дмитриенко пробежал немного еще, раздумывая, что бы такое еще сказать, но не надумал и отстал.
«Кони сытые бьют копытами…» — пели сразу несколько репродукторов.
Фоменко и Плотников сидели на лавочке возле самолетнего ящика, в котором была курилка, и лениво поглядывали, как с глухим шипением выезжают на поле аккумуляторные тележки-торпедовозы, как осторожно вытягиваются из-за сопки тяжелые, полные воды «пожарки», как побежали куда-то техники, как прямо над ними подрались две чайки, как Дмитриенко зацепил ремень за оттяжку радиоантенны и, медленно вращаясь, повис там на зубах, и в какой восторг от этого пришел аэродромный пес Долдон.
На краю аэродрома загрохотал винт, еще один и еще, техники начали прогревать моторы, и трансляция теперь только иногда прорывалась через рев.
Аккумуляторная тележка с торпедой проехала совсем близко, обдав их сыростью, и тут же съехала в лужу и забуксовала. Огромная торпеда медленно и беспомощно вздрагивала каждый раз, когда торпедисты запускали механизм тележки. К тележке, поплевывая, ленивой походочкой подошел Черепец, покачался с пяточки на носок, пососал конфетку, поинтересовался:
— А чтоб спервоначалу катком пройтись, так это нам смекалки не хватило? — Осторожно потрогал пальцем возле виска.
Старшины засмеялись. Торпедисты, не отвечая, раскачивали тележку.
— Черепец, чего вы к ним вяжетесь? — позвал Плотников.
— А зачем они сказали, что у меня билет поддельный? — вдруг затараторил Черепец. — Я пришел в Дом флота, а они на моих местах сидят и заявляют — билеты поддельные… В двадцать втором ряду место шестнадцать и семнадцать, а они говорят — поддельные и девушке заявляют — извините, но налицо имеется тот факт, что ваш старшина освоил поддельные билеты…
