─ Эта почва сырая пахнет руслом покоя, сердце мне затопляя нездешней тоскою...
По щекам заскользили резкие, но ласковые слезы неба, Она еле сдержалась от торжествующей пьянящей улыбки - во весь рот, до ушей! - доставая эту улыбку из самых сокровенных уголков души... Книга была быстренько спрятана в мокрую сумку, лицо и руки подставлены под дождь. Небо бушевало, ветер танцевал по вмиг опустевшим скамейкам... Впрочем, сейчас Ей было все равно, кто есть, а кого нету! Ведь это Ее парк, Ее родной любимый парк, в котором гремит так обожаемая Ею гроза!
Эту Ее любовь к бушующей стихии не понимал никто... Тихая, можно даже сказать пугливая Мышка нисколько не пугалась громовых раскатов и ярых всполохов, мало того, - она бежала навстречу буре! В эти... Пожалуй, только в эти моменты Она напоминала тонкого, хрупкого, но такого отчаянно храброго - или глупого? - ребенка, который, не задумываясь над опасностью, бежит навстречу ей...
В это время парк вновь преобразился. Из благообразного места прогулок степенных дам с детьми и отдыхающих бизнесменов, он снова стал Ее волшебным лесом, деревья раскинули свои ветви- руки, вливая свои голоса в прекрасный хор природы, в яростно-страстные завывания ветра, в мощный монотонный гром...
─ На немом окоеме рвутся плотные тучи.
Кто-то капли вонзает в дремотную заводь,
Кругло-светлые жемчуги всплесков бросает.
Огоньки, чья наивность в дрожи вод угасает.
Грусть мою потрясает грусть вечернего сада.
Однозвучная нежность переполнила воздух.
Неужели, Господь, мои муки исчезнут,
Как сейчас исчезает хрупкий лиственный отзвук?
Это звездное эхо, что хранится в предсердье,
Станет светом, который мне поможет разбиться.
И душа пробудится в чистом виде - от смерти?
И все, что в мыслях творится, - в темноте растворится?
Ее тонкие губы, шепчущие стих, как молитву, целовал ливень... Может, это длилось всего пару минут, но Ей казалось, что пролетают годы, века, тысячелетия, а Она сидит, вокруг Нее верный парк, и некому и незачем Ей мешать... Она даже не сразу заметила, что Ее пальцы больше не ловят дождь, а по оголенным плечам не сбегают щекочущие капли... Но, даже заметив это, Она еще пару секунд продолжала жмуриться и улыбаться - так не хотелось ей расставаться с этими ощущениями. Все прервал голос - ничем не примечательный, хоть и приятный. Чуть глуховатый баритон прорезал насмешливой интонацией и преувеличено-вежливыми словами грозовую симфонию. Испортил? Нет, Она не могла так сказать... Разрушил? Нет, скорее добавил еще больше магии в этот и так волшебный день. Ничем не примечательный, кстати, кроме... кроме...
