Фелисити грустно улыбнулась: она знала, что ответит мне Рейчел. Да в общем–то и я ожидал чего–то подобного. Нахмурившись, Рейчел сказала:
– Отпускать всегда сложно.
Мне ли об этом не знать!
Девушка подошла, положила руку на плечо – совсем не так, как Фелисити, но тоже по–доброму.
– Не в твоих силах ему помочь, Джесс.
– Наверное.
– Его не вернуть, Джесс. Сделать ничего нельзя.
Я кивнул, прекрасно понимая, что должен рассуждать именно так, как Рейчел, но почему–то мне хотелось, чтобы все было по–другому, чтобы оставалась надежда. Ведь Калеб такой же беспомощный, как эти звери в клетках.
– Я серьезно, Джесс! – громко сказала Рейчел и крепко обняла меня, чтобы я пришел в себя и слушал ее. – Не разрушай себя изнутри, не надо.
– Хорошо.
Рейчел разжала руки и дотронулась до моего лица.
– Хорошо. Просто я не думал, что прощаться с городом окажется так тяжело…
Мы стояли на верхней ступеньке лестницы. Перед нами раскинулся засыпанный снегом зоопарк.
Фелисити заговорила:
– У меня брат в военной авиации…
– Он медик, да?
– Да. Когда он уезжал в Ирак, это было самое тяжелое прощание в моей жизни. Но все кончилось хорошо: он вернулся, мы вместе пережили все трудности. Чему быть, того не миновать. Нужно жить дальше.
– Ладно, – произнес я.
Фелисити кивнула.
– Многие звери приспособятся. У них сохранились инстинкты, они не дадут себя в обиду. – Слова Фелисити были адресованы Рейчел, и я вновь почувствовал себя лишним. – Уверена, что у тебя хватит сил?
– Да! – ответила Рейчел и обняла нас обоих. – Я оставляю их со спокойной душой. Пожалуй, только к лучшему, что времени мало, а то я бы стала раздумывать, колебаться…
– Тогда за дело, – сказала Фелисити, и мы принялись выполнять гнетущую работу: почти так же мы чувствовали себя, когда хоронили барсов. – Нужно дать животным шанс.
Только в этот момент я понял, сколько мы пережили вместе как настоящие друзья. Рейчел было ничуть не легче бросать своих питомцев, чем мне – Калеба. А ведь однажды, если «однажды» когда–нибудь наступит, мне предстоит рассказывать обо всем этом «мозгоправу». Только представьте себе: сижу на кушетке в приемной всезнающего психотерапевта и делюсь своими переживаниями в этот момент. А что? Это будет просто шикарно, замечательно, потому что все останется позади. Это будет самый счастливый день в моей жизни!
23
Когда мы закончили открывать вольеры, я поднялся наверх и уселся на край своей бывшей постели. На столе лежала огромная, вся в пометках, карта Манхэттена: я гадал, куда мог направиться Калеб, продумывал маршруты. Оказывается, я исходил километры улиц, не отдаляясь, правда, от центральной части острова.
