– Еще как!
– Тогда идем, – сказала Пейдж и взяла меня за здоровую руку. – Покажу тебе, где у нас столовая.
5
Даже не знаю, почему мне захотелось взять с собой оружие: нас защищали надежные стены, нас было много. Так зачем оно мне? Я достал пистолет, вытащил магазин и оттянул затвор, чтобы вытряхнуть последний патрон. Пустой «Глок» я затолкал поглубже в карман рюкзака и застегнул молнию, а магазин и патроны сунул в другой карман.
– Просто… просто я подумал, что тут дети, а пистолет у меня всегда заряжен…
– Классно, – улыбнулась Пейдж. – Пойдем, я тебя накормлю.
Я вышел за ней на пирс с искусственным газоном, где двое мужчин жарили на углях мясо. На столе источали умопомрачительный аромат горы готовых отбивных. Женщины накладывали всем желающим огромные порции салата с макаронами и консервированные овощи. Еще один стол занимали всякие деликатесы: здесь были соусы на любой вкус, крошечные маринованные огурчики, настоящая квашеная капуста – и это только малая часть того, что я успел рассмотреть. На отдельном столе рядом с тремя огромными кастрюлями «Чай», «Кофе», «Какао» возвышались стопки чашек и блюдечек. Люди сидели небольшими группками, ели и болтали, слышался постоянный гул непринужденной беседы.
– Что–то не так? – спросила Пейдж, и я понял, что застыл в дверном проеме с открытым от удивления ртом.
– Я…я и мечтать не мог, что попаду в такое место.
– В какое такое?
– В убежище, где кипит жизнь. Я очень давно – ну, не тысячу лет, конечно – не видел сразу столько народу. И все здесь такие, такие…
– Нормальные?
Я кивнул.
– Прямо как волосы в рекламе.
Я улыбнулся.
– Знаешь, как говорят по телеку: «для нормальных волос»… – стала пояснять Пейдж.
– Да–да, понятно, – сказал я, не дослушав, и шагнул вперед.
– Может, ты хочешь сидеть за столом один, если ты еще не оправился от шока…
– Да нет, зачем? – отказался я. К столику мы подошли, набрав полные тарелки всякой еды, и сели рядом с женщиной, уши у которой были закрыты ватными тампонами, а голова перебинтована. Я вспомнил трупы, которые видел на улицах: из глаз и ушей у них шла кровь, будто взрывная волна действовала на них изнутри, а не снаружи. Сколько всего я видел, о чем никогда–никогда не хочу вспоминать.
– Джесс, познакомься: это моя приемная мама Одри, – сказала Пейдж. Одри улыбнулась. Она была красивая, слишком приятная, чтобы быть женой Тома. Пейдж написала что–то в маленьком блокноте на пружинке и протянула его Одри. Та, прочитав, сказала:
