И в России эта черта появилась не сразу. В мышлении Бакунина были какие-то национальные элементы, он мечтал о федерации анархически-свободных славянских народов. Та приманка, которая заманивала большинство молодёжи в революцию, была любовь и сострадание к народу, то есть тогда — к крестьянству. Но рано началась и обратная тенденция. Так, Л. Тихомиров рассказывает о В. А. Зайцеве (мы уже цитировали его в № 4, например, что «рабство в крови русских»): «Еврей, интеллигентный революционер, он с какой-то бешеной злобой ненавидел Россию и буквально проклинал её, так что противно было читать. Он писал, например: „сгинь, проклятая“. О Плеханове Тихомиров пишет, что он „носил в груди неистребимый русский патриотизм“. И вот, вернувшись после февральской революции в Россию, он обнаружил, что его былое влияние испарилось. У Плеханова просто не повернулся бы язык воскликнуть, как Троцкий: „Будь проклят патриотизм!“»
Это «антипатриотическое» настроение господствовало в 20-е и 30-е годы, Зиновьев призывал тогда «подсекать головку нашего русского шовинизма», «калёным железом прижечь всюду, где есть хотя бы намёк на великодержавный шовинизм»; Яковлев (Эпштейн) сетовал, что «через аппарат проникает подлый великодержавный русский шовинизм». Что же понималось под «великодержавным шовинизмом» и что означала борьба с ним? Бухарин разъяснял: «…мы в качестве бывшей великодержавной нации должны (…) поставить себя в неравное положение в смысле ещё больших уступок национальным течениям». Он требовал поставить русских «в положение более низкое по сравнению с другими…». Сталин же раз за разом, начиная с Х съезда и кончая XVI, декларировал, что «великодержавный шовинизм» является главной опасностью в области национальной политики. Тогда термин «РУСОПЯТ» был вполне официальным, его можно было встретить во многих речах тогдашних деятелей. «Антипатриотическое» настроение пропитало и литературу. Безыменский мечтал:
О, скоро ли рукою жёсткой Расеюшку с пути столкнут?!
Эта тема варьировалась до бесконечности:
Русь! Сгнила? Умерла? Подохла? Что же! Вечная память тебе.
(Александровский)
Или:
Я предлагаю
Минина расплавить,
Пожарского.
Зачем им пьедестал?
Довольно нам
Двух лавочников славить,
Их за прилавками
Октябрь застал.
Случайно им
Мы не свернули шею,
Я знаю, это было бы под стать,
Подумаешь,
Они спасли Расею!
А может, лучше было б не спасать?
(Джек Алтаузен)
Занятие русской историей включало в себя как обязательную часть выливание помоев на всех, кто играл какую-то роль в судьбах России — даже за счёт противоречия с убеждениями самих исследователей: ибо был ли, например, Пётр Великий сифилитиком или гомосексуалистом, это ведь не оказывало никакого влияния на «торговый капитал», «выразителем интересов которого он являлся». Через литературу и школу это настроение проникло и в души нынешних поколений — и вот, например, Л. Плющ называет Кутузова «реакционным деятелем»!
