Вести машину по заваленным снегом городским улицам было нелегко. Дважды колеса начинали буксовать, и дважды Каролина готова была повернуть обратно. К счастью, на трассе оказалось чище, и, выбравшись туда, Каролина на приличной скорости двинулась через промышленные пригороды Лексингтона, а затем вдоль бесконечной череды лошадиных ферм. Белые изгороди, растянувшиеся на многие мили, чуть заметными штрихами оттеняли монотонный заснеженный пейзаж, на полях тут и там темнели силуэты коней. В низком небе клубились жирные серые тучи. Каролина включила радио, поискала в трескотне эфира какую-нибудь станцию, выключила. Мир с шумом пролетал мимо – обыденный и радикально переменившийся. С той минуты, как она слабо кивнула, ответив согласием на немыслимую просьбу доктора Генри, Каролину не оставляло странное ощущение, будто она медленно падает с высоты и, лишь упав, сможет понять, где находится. Его решение отдать дочь, скрыв сам факт ее появления на свет от матери, выглядело чудовищно. Но Каролину тронули боль и смятение, появившиеся на его лице при осмотре девочки, онемелая заторможенность, овладевшая им после. Скоро он одумается, говорила себе Каролина. Это просто шок – ничего удивительного. Из-за метели ему пришлось принимать роды у собственной жены, а тут такое.
Она прибавила скорость. В голове непрерывной лентой бежали воспоминания о событиях сегодняшней ночи. Сдержанные, уверенные, четкие движения доктора Генри. Белые бедра Норы, огромный живот, колышущийся от схваток, словно поверхность озера на ветру. Тихое шипение газа, деланно спокойный, скрывающий панику зов доктора, его застывшее в потрясении лицо. Каролина была уверена, что второй ребенок родился мертвым, и ждала, что врач опомнится и начнет его реанимировать. Не дождавшись, она вдруг подумала, что должна немедленно подойти, быть свидетельницей и впоследствии подтвердить, что ребенок действительно задохнулся при родах и что доктор Генри пытался, они оба пытались вернуть его к жизни, но ничего не вышло. Но тут младенец закричал и как магнитом притянул ее своим криком. Она наклонилась к нему – и сразу все поняла.
Она вела машину, отгоняя эти воспоминания. Дорога глубоко врезалась в известняковые холмы, и небо вливалось сверху, будто через воронку. Каролина въехала на невысокую гору и начала долгий, пологий спуск к реке. Сзади, в картонной коробке, неслышно спал младенец. Каролина изредка оглядывалась: подобная неподвижность успокаивала и одновременно пугала ее. Приходилось напоминать себе, что это естественно: прийти в наш мир совсем нелегко. Она задумалась о собственном рождении – интересно, она тоже спала так долго? К сожалению, ее родители давно умерли и помнить такие подробности некому. Когда родилась Каролина, матери было за сорок, отцу пятьдесят два. Они давно потеряли надежду на появление ребенка, оставили планы, мечты и даже сожаление. Жизнь текла упорядоченно, спокойно, размеренно.
