Его усмешка раздражала Юджинию. «Когда мы поженимся, Я отучу его так противно ухмыляться», — решила она.
«Когда мы поженимся…» Поймав себя на этой невероятной мысли, Юджиния захихикала над собственной глупостью.
Синклер бросил на нее мрачный взгляд.
— Здесь принято танцевать или можно просто наблюдать за происходящим, мисс Бельмонт? — спросил он.
— Ну, что касается меня, то я предпочитаю танцевать, — весело заявила Юджиния. — Позже подадут ужин, но бал закончится довольно рано, ваша светлость. Ровно в полночь. Фермерам нужно рано встать, чтобы подоить коров и выйти на работу в поле.
Синклер пристально взглянул на нее, но, видимо, не нашелся, что сказать.
— Давайте пройдемся по залу, — предложила Юджиния, беря герцога под руку. — Я представлю вас присутствующим. Наверное, с некоторыми из них вы знакомы. Я имею в виду ваших арендаторов.
Синклер взглянул на ее руку в перчатке, лежавшую на сгибе его локтя, и его губы скривились в усмешке.
— Мисс Бельмонт, — растягивая слова, произнес он, склонившись к ее уху, чтобы никто его не слышал, — вы прекрасно знаете, что я приехал сюда не для того, чтобы обмениваться любезностями со своими арендаторами или есть ужин, приготовленный в трактире. Я приехал сюда ради вас.
Взгляд его темных глаз завораживал Юджинию, она тонула в них, как птица в пучине бушующего океана. Она хотела отойти от него, чтобы успокоиться, прийти в себя, но Синклер положил теплую ладонь на ее руку. Все произошло так быстро, что Юджиния растерялась, не зная, что делать.
— Из-за меня, ваша светлость? — спросила Юджиния и натянуто улыбнулась, пытаясь превратить все в шутку. — Но при чем тут я? Какое отношение я имею к вам?
Герцог прищурился.
— Я не люблю играть словами, мисс Бельмонт. И никогда не играл ими.
— Я тоже не играю, ваша светлость.
Синклер, нахмурившись, отвел глаза в сторону, и Юджиния уловила выражение сомнения и робости на его лице. Неужели герцог Сомертон был смущен и не уверен в себе не меньше, чем она? Его застенчивость тронула ее. Теперь он не был похож на высокомерного аристократа, каким обычно представлялся окружающим.
— Во время нашей последней встречи вы спросили меня, совершал ли я когда-нибудь опасные безрассудные поступки? Когда я ответил отрицательно, у меня возникло ощущение, будто вы стали презирать меня. Этот разговор до сих пор не выходит у меня из головы.
— Но я вовсе не хотела…
— Конечно, не хотели! — перебил ее Синклер.
На них стали оглядываться, и он понизил голос:
