- Вам нельзя двигаться, голубчик! – Аркадий Ефимович дотронулся до ремня, застегнутого на предплечье «голубчика». – Ремешок тугой? Это мы сейчас поправим, сосудики нельзя пережимать.
- Семен! – обернулся к санитару. – Не затягивай ремни!
- Ох, уж этот Семен. – пожаловался Дмитрию добрый доктор. – Такой усердный! А вам несколько дней придется полежать, пока косточки не схватятся, к тому же разрыв селезенки еще под вопросом. А чтобы не скучали, введем глюкозки и трамальчику! Спите, сон – лучшее лекарство! Помните, как у Шекспира – уснуть и только, и сказать, что сном кончаешь и тоску и тысячу природных мук…
Дмитрию снился Гамлет в костюме хирурга и со скальпелем. О том, что это принц Датский стало ясно, когда, вспоров врагам животы, хирург со шприцем в руке решал забыться ему или поискать, кому еще сделать липоксацию.
Дмитрий открыл глаза и увидел в полумраке ссутулившуюся фигуру в ногах на краю кровати. То был не датский принц, а местный Семен, но, похоже, занятый тем же вопросом. Санитар медленно давил на поршень шприца, торчащего у него из предплечья.
Довершив инъекцию, Семен запрокинул голову, прошептал:
- Кайф!
Дмитрий, прикрыв глаза, смотрел на наркомана сквозь ресницы. Семен посидел минуту, спрыгнул с кровати, шприц полетел на столик, едва не угодив в миску.
Санитар поднял спинку кровати, улыбнулся Дмитрию.
- Проснулся? Молодец! Есть будешь?
Семен отстегнул руки, дал миску опять с той же мечтой Баскервиля.
Дмитрий поел уже самостоятельно, голова не кружилась, нигде не болело. Оставалось справить нужду и вернуться в гости к Морфею, хотя бы и без морфия.
Семен выровнял кровать, стал пристегивать руки пациента.
- Не туго? – подергав за ремешок, спросил добрый наркоман.
В этот момент в его нагрудном кармане завибрировал мобильник.
- Закончил. – ответил Семен. - Сейчас сменю.
Санитар, согнувшись, покатил дребезжащий столик к двери.
Мочевой пузырь плевать хотел на Морфея и воззвал хозяина ото сна. Позывы были легкие, под трамальчиком или морфинчиком у пузыря не было шансов заявить о себе, а сейчас Дмитрий не мог заснуть. При этом ни живот, ни нога не беспокоили. Зато тело ныло от неподвижности, как бы до пролежней дело не дошло.
Дмитрий повертел головой, дежурного освещения хватило, чтобы рассмотреть палату. Комната без окон с зелеными стенами, до которых слева и справа метра полтора. Кнопки вызова медперсонала не проглядываются. А и углядел бы, на нее нажать надо.
Дмитрий попытался высвободить руки. Семен послушался Айболита, переставил застежку; прижав большой палец к ладони, Дмитрий вытащил руки из ремней. Несколько раз сжал кулаки, восстанавливая кровообращение. Прислушался к организму: органы и члены болью не отозвались – наркоз продолжал действовать.
