- От Павловича! – Кабанов погромыхал пельменями в красной коробке.
Романенко достал тарелки, ложки, вилки. Друзья не выдержали, выпили еще по одной.
Геннадий сервировал стол, Дмитрий забулькал пельменями в кастрюлю. Вскоре фирменная продукция дымилась на столе.
- Ну что, понеслась! – Теперь уже закусывали.
- Отдохнешь теперь! – убеждал Генка. – А то как ни позвонишь, ты на работе. Ты когда два дня подряд отдыхал? Нервы целее будут.
- Как с Татьяной у тебя, вместе жить не собираетесь?
- Не знаю. Туповатая она немного, Гена. Начнешь с ней о чем-нибудь серьезном, она глаза вытаращит, улыбается, кивает, а по всему видно, что не головой думает. Скучно. Ребенок опять же.
- Нормальная девушка, ребенка своего сделаете, а поговорить со мной можешь.
- Девушке уже под тридцатник, а она в короткой юбке по дискотекам скачет.
- Не угодишь на тебя – одна молодая, другая веселая. Дашь ей книжки в руки, ума наберется.
- Ты думаешь, я только из-за этого ушел? – спросил Кабанов, оторвав спину от дивана.
Друзья допивали виски в комнате, время от времени выходя покурить на балкон. Генка придвинул кресло к столу. Заслонив телевизор, сидел, терпеливо выслушивая стенания.
- Надоело вранье, лицемерие. Давление со всех сторон! Полиция - это теперь такой нарост на теле страны. О людях, о гражданах давно никто не вспоминает! Самое главное – статистика раскрываемости. Надо же показать, какие мы великие руководители, не зря нам зарплату подняли. Сейчас как в футболе ситуация – платят много, поэтому играть не охота. Когда в январе получили первую зарплату, все такие деловые стали. Помню, стоят в коридоре, на подоконник облокотившись, дознаватель – задница шире кресла - и участковый перед кабинетом начальника, рассуждают, как лучше бакланку расследовать. А чего ее расследовать – двое героев в летнем кафе подрались, один бутылкой по голове получил, обоих задержали сразу. Лица серьезные, губы надули. Профессионалы. Родина доверила, всю преступность изведем. А тут бац – как не раскрывалось ничего толком, так и не раскрывается. А зарплату платят, чего тогда напрягаться. Задницы толстеют, опера с участковыми в бумагах утонули, в следствии вчерашние школьницы в осадок выпадают, когда жулика увидят. Три четверти личного состава полиции – это менеджеры в погонах, административно-хозяйственый аппарат. Бегают по коридорам с бумажками – главное, чтобы цифры сошлись.
Генка плеснул остатки по бокалам, понимая, что, пока друг не выговорится, придется слушать малоинтересные истории.
