— Что тебя беспокоит, сестренка?
Тень страха застыла в ее расширенных глазах, но она только и сказала:
— Я не смею об этом говорить.
— Почему?
— Потому что… — Губы ее задрожали, и внезапно она сказала: — О, это глупо, я знаю, но та женщина из рода Лхари…
— И что она?
— Она на тебя смотрит. Она всегда на тебя смотрит. И господин Эгиль сердится. Она что-то задумала, и тебе это принесет только зло. Я знаю…
— А мне кажется, — усмехнулся Старк, — что Лхари уже причинили всем нам столько зла, сколько могли.
— Нет, — ответила Зарет неожиданно мудро. — Наши сердца еще чисты.
Старк улыбнулся. Он наклонился и поцеловал ее.
— Я буду осторожен, сестренка.
Совершенно внезапно она обвила руками его шею и тесно прижалась к нему. Старк перестал улыбаться. Он похлопал девушку по плечу, довольно неловко, она убежала к себе и сжалась в комочек у себя на тюфяке, закрыв лицо руками.
Старк улегся. На сердце у него было печально. Глаза наполнились жгучей влагой.
А красная вечность все тянулась и тянулась. Старк понял, что имел в виду Хелви, говоря, что ум разрушается быстрее, чем тело. Морское дно было неподходящим местом для существ, привыкших к обычному воздуху. Он узнал также, для чего нужны железные ошейники и как погиб Тобал.
Хелви объяснил:
— Там, внизу, есть границы. В их пределах нам разрешено плавать, если после работы у нас еще есть силы и желание. За них мы выйти не можем, и никому еще не удалось удрать, прорвавшись через барьер. Как это устроено, я не понимаю, но это так, и ошейники — причина этому. Когда раб приближается к барьеру, ошейник светится, как от огня, и раб падает. Я сам пробовал, я знаю. Полупарализованный, ты еще можешь отползти в безопасное место, но если ты сумасшедший вроде Тобала и атакуешь барьер всерьез…
Он резко махнул рукой.
Старк кивнул. Он не стал объяснять Хелви, что такое электричество и электромагнитные колебания, но ему показалось достаточно ясным, что сила, которой Лхари удерживали рабов, была чем-то вроде этого. Ошейники действовали как проводники, возможно, того же типа лучей, который генерировался ручным оружием. Как только металл ошейника преодолевал невидимую черту, тут же выпускался парализующий луч, подобно тому как фотоэлемент открывает двери или включает сигнализацию. Сперва предупреждение, затем — смерть.
Границы были проложены довольно широко. Они охватывали город и окружали хороший участок леса позади него. Для раба не было возможности укрыться среди деревьев, поскольку ошейник можно было обнаружить лучом, настроенным на минимальную мощность, а наказание для пойманных назначалось такое, что лишь немного находилось глупцов, способных на такую игру. Выходить на поверхность было, разумеется, категорически запрещено. Единственным неохраняемым местом был островок, где стояла энергетическая станция, и сюда рабам иногда дозволялось приходить по ночам. Лхари обнаружили, что рабы живут дольше и лучше работают, если им порой удается подышать обычным воздухом и взглянуть на небо.
