Они знали этот двор и этот дом. Знали его еще по мирным дням. Здесь жили их товарищи по пионерской дружине, а позднее — комсомольской ячейке. Отсюда направлялась, бывало, их веселая компания на фабричный стадион, расположенный невдалеке.
Первым стремлением было — тотчас же броситься в темный, но знакомый подъезд, взбежать по крутой узкой лестнице, сорвать с петель дверь, за которой укрылся предатель, задушить его собственными руками!.. Ну, а если ракетчик не один и враги вооружены? Голыми руками разве их возьмешь? Только спугнешь, дашь возможность уйти. А у комсомольцев, помогавших отрядам противовоздушной обороны, руки действительно были голыми: Валентин и его друзья не имели оружия.
— Будем действовать иначе, хладнокровнее и благоразумнее, — сказал Мальцев, с трудом сдерживая волнение. — Ты, Василек, бегом в штаб, доложишь дежурному. Потом приведешь сюда кого следует. Скорее, как можно скорее!
— Я не перепутаю подъезды? — растерялся Василек, щупленький, совсем еще мальчик. Он готов был, не мешкая, помчаться в темноту под градом осколков.
— Не беспокойся, этого не случится. Возле нужного подъезда тебя будет ждать Коля. — Мальцев повернулся к другому юноше:
— Ты меня, Коля, приведешь туда, — Валентин махнул рукой в сторону, откуда взвилась ракета. — Запомнишь квартиру и спустишься вниз, к подъезду. Станешь здесь «маяком».
— А как же ты? — недоумевал Коля. — Я вернусь к подъезду без тебя? Значит ты там…
— Верно: я останусь там. Дождусь вас. Сделаю все, чтобы они не ускользнули.
— Валя, не слишком ли рискованно? Они могут тебя убить! Может быть, вместе постережем у дверей, не дадим им уйти?
— На войне без риска нельзя. Так — за дверью — мы их вряд ли задержим. Будем действовать наверняка. Быстро и решительно.
…На стук ответили не сразу. Но Валентин чувствовал, что там, за дверью, стоит человек. Притаившись, разглядывает его в щелочку или замочную скважину. Что он может увидеть в такой кромешной тьме?
Наконец, дверь приотворилась и над цепочкой, державшей ее изнутри, прямо в глаза Валентину ударил луч карманного фонарика. Полоска яркого света на короткий миг ослепила его, она быстро обшарила всю фигуру юноши, проникла за спину, прочертила вдоль и поперек пустоту лестничной площадки и только после этого исчезла.
— Тебе кого, паренек? — услышал Мальцев старческий голос. — Чего шатаешься по этажам во время тревоги? Почему не в бомбоубежище?
— А вы, папаша, почему не в бомбоубежище? — полушутливо ответил Валентин. — Не боитесь? И я не боюсь. Нисколечко! Мне бы только не одному быть, а на людях.
