— Нет. Никаких рекомендаций.
Она схватила его за руку:
— Но почему?
Он посмотрел на ее бледные пальцы и попытался понять, почему они такие горячие, если выглядят ледяными?
— Потому что вам не нужна работа. Вам не хватает тех денег, которые я вам даю?
— Деньги здесь ни при чем!
— Хорошо. Значит, вы согласны со мной, что вам не нужна работа?
— Нет! Я должна что-то делать, Доминик, иначе мне скучно. Здесь совершенно нечего делать, разве что ходить кругами вокруг бассейна или целый день читать книжки и журналы. Я хочу что-нибудь делать.
Ему показалось, что он ослышался. Женщина жалуется на то, что она не может только купаться в бассейне или ходить по магазинам! Карла никогда не жаловалась на то, что у нее нет работы. Усилием воли он прогнал мысли о Карле.
— По-моему, пять минут назад вы не скучали.
— Роза просто пожалела меня, а вот если я буду работать в супермаркете…
— Нет.
— Но это же прямо за углом.
— Я не хочу больше говорить об этом.
— Только пару дней в неделю…
— Вы плохо слышите? Я сказал «нет».
Она сердито топнула ногой:
— Что же мне делать целыми днями? Что мне позволено, господин генерал?
Он пожал плечами и незаметно улыбнулся. Интересно, догадывается ли она, как ей идет сердиться и топать ногами?
— Почему бы вам не заняться оформлением детской, если вам обязательно нужно чем-нибудь заниматься?
— Детской?
— Ну да, малышу же понадобится место, когда он родится.
— Но я… Я не могу… Это не мой дом, и я не могу устраивать здесь детскую. Да и ребенка нельзя назвать моим.
Он внимательно посмотрел на нее, не понимая, как она может так легко отделять себя от ребенка, которого вынашивает? Неужели он совсем ничего для нее не значит? Ведь должен быть инстинкт материнства?
В Сингапуре было жарко и влажно. Торги по продаже офиса и торгового центра оказались на редкость изнурительными. Но продавец все же наконец сломался. Доминик получил ту цену, которой добивался, и, усталый, полетел домой. Все, что ему хотелось, это поплавать в бассейне и выпить холодного пива.
Поэтому, вернувшись домой, он первым делом отправился к бассейну. Там кто-то уже плавал стилем баттерфляй. Увидев взлетавшие над водой длинные тонкие руки, он понял, что это Анджелина.
— Неплохо плавает, — вынужден был признать Доминик, так как по себе знал, как нелегко проплыть от одного конца бассейна до другого на одном дыхании.
Она вылезла из бассейна, и тут уже воздуха стало не хватать ему. Она была высокой и длинноногой. Никто бы теперь не рискнул назвать ее тощей. Стройной — да, но не тощей. Капли воды на ее теле переливались на солнце.
