Он не спрашивал ее, он опять распоряжался! Анджела прижала к груди сумку и затрясла головой:
— Его нет.
Приподняв удивленно бровь, он спросил:
— Почему вы так уверены?
Она с тоской посмотрела в сторону своего дома:
— Он… он никогда не приходит раньше восьми часов.
— Да, но сейчас уже около девяти. — Внезапно Доминик заметил, что Анджела побледнела, а на щеках появились красные лихорадочные пятна. — Вам плохо?
— Нет, нет, все в порядке, — поспешила она заверить его, явно мечтая поскорее от него избавиться.
«Похоже, она все-таки что-то скрывает от меня», — догадался Доминик.
— Еще раз спасибо, что подвезли, мне не хотелось бы больше вас задерживать.
— Я свяжусь с вами завтра, — внезапно сдался он, пропуская ее к дверям.
Кивнув на прощание, Анджела подошла к почтовому ящику, чтобы забрать почту.
Он подождал, пока она зашла в дом и закрыла за собой дверь. Может быть, ей просто неприятно, что он увидел, где она живет? Ну что ж, это понятно.
Домик был стареньким и давно нуждался в ремонте. Доминик мог легко представить, как он выглядит внутри. Все дома на близлежащих улицах были однотипными с той разницей, что у одних из них подъезд к гаражу был справа, а у других слева. Он мог с закрытыми глазами описать любой дом. Входная дверь открывалась прямо в большую комнату, которая одновременно служила гостиной и столовой. Из нее можно было пройти в небольшую кухоньку и спальни. В самой большой спальне имелся отдельный душ и туалет, а в комнате помещались лишь двуспальная кровать и комод. Вторая спальня была еще меньше, но иногда в ней помещались две узкие кровати. Если в таких домах имелось три спальни, то общая площадь дома не увеличивалась, просто первая спальня делилась перегородкой пополам.
Даже теперь, спустя тридцать лет, он все еще помнил, как стены дома давили на него. Он лежал на складной кровати и каждую ночь мечтал о том, как вырвется отсюда.
Сегодняшняя поездка по этому району вызвала у него чувство клаустрофобии. Ничего не изменилось! Все те же узкие грязные улицы, поломанные заборы, стаи бездомных кошек и бродячих собак, редкие прохожие… Доминику повезло, что он вырвался отсюда. Для этого, видит Бог, ему пришлось приложить очень много усилий. И вот теперь по иронии судьбы его ребенок тоже должен родиться здесь. Доминик старался не думать о том, что за шесть месяцев, которые должны пройти до рождения ребенка, с ним может случиться все что угодно. Поджоги, воровство, пьяные разборки — о подобного рода событиях частенько рассказывали в вечерних новостях. В какой среде вынужден будет развиваться его ребенок? Неужели в наказание за то, что он переломил свою судьбу и вырвался отсюда, ему предстоит теперь волноваться об этой женщине и молить Бога о том, чтобы с ней ничего не случилось. И все равно он не мог заставить себя думать о ней как о матери ребенка. Это бред! Ее задача родить его ребенка, но она никогда не будет матерью малыша.
