и оказывается, что мистер Лестер ставит один из танцев для театрального шоу.
Вот это да! Солидно звучит. Погодите, но с чего бы это такой важный человек, работающий в театре, учит балету каких-то несмышленышей в школе? Ох, боюсь, теперь дела у меня пойдут еще хуже — я же не смогу держать себя в руках.
— А хотите посмотреть театр? — спрашивает он.
Я больше всего хочу убраться отсюда, пока мама не ляпнула еще что-нибудь ужасное. Но ведь мне никогда еще не доводилось видеть, как выглядит настоящий нью-йоркский театр изнутри…
— Очень хотим, — говорит мама.
Мистер Лестер ведет нас через зал с красными бархатными креслами, за тяжелый занавес, за кулисы. Он показывает нам уборные (маленькие и очень скромные — даже звездочек на дверях нет). Мы заходим в самую дальнюю комнату, где работают осветители, а потом идем туда, где хранятся костюмы. Когда мистер Лестер отворачивается, мама тайком подбрасывает пару брошюр на стол дизайнера по костюмам.
Мы выходим на сцену и смотрим в зал, на зрительские места. Их там сотни! И хотя все они пустые, у меня все равно немного сосет под ложечкой.
— Подумать только — на этой самой сцене танцевала мисс Деббэ! — говорит мама, медленно поворачиваясь вокруг себя.
— Да, мама до сих пор считает этот театр своим домом, — говорит мистер Лестер. — Именно поэтому у школы «Щелкунчик» такие крепкие связи с театром балета. Здесь много наших учеников.
Мама растеряна.
— Мисс Деббэ — ваша мать? — спрашиваю я.
— Ну да. Она оставила девичью фамилию, потому что приобрела известность еще до замужества.
Мама опять приходит в волнение. Еще бы, если бы я повстречалась с дочкой Фиби Фитц, я бы тоже не сразу пришла в себя. Мама выглядит так, словно ей нездоровится — как будто она перекаталась на американских горках.
Мистер Лестер думает, что маме дурно от жары. Он ведет нас в кафе через дорогу и угощает холодненьким. По-моему, очень мило с его стороны. Мы сидим у окна. Мама уже пришла в себя и расспрашивает мистера Лестера о том, куда бы ей еще отнести свои брошюры, а он записывает ей на листочке имена своих друзей из театрального мира.
Пока они болтают, я поднимаю глаза и вижу за окном кафе знакомое лицо. Не может быть — это же Террела! Она вытаращила глаза и переводит взгляд с мистера Лестера на маму и обратно. Я краснею. Нет, здесь еще хуже, чем в Эппл-Крик! Я вяло ей машу, но тут какой-то парнишка, наверное, ее брат, хватает Террелу за руку и тащит за собой.
Мы прощаемся с мистером Лестером и идем домой.
