— Может, ты будешь садиста изображать? — успокоил я. — И вообще, еще неизвестно, захочет ли тебя немецкий дирижабль. Значит так. Кирыч: ты должен узнать состояние его счета, и расписание гастролей — в какой гостинице живет, где обедает, чем занимается вечером. Неплохо было бы втереться к нему в доверие и между делом присоветовать какой-нибудь гейский клуб.
— Лучше «Макаку». Там денег за вход не берут, — посоветовал Марк — знаток ночных заведений.
— А тебе, Маруся, жертвую последние двести рублей, — протянул я мятые купюры. — Купи что-нибудь для красоты.
— Даже на эпиляцию не хватит, — скривился Марк.
— Зато на резиновую шапочку для бассейна в самый раз, — сказал я. — Ею ты убьешь сразу трех зайцев. Во-первых, выделишься из толпы — главное правило для валютной проститутки, во-вторых, покажешь немчику готовность к водным процедурам — это бодряще подействует на его либидо, а в-третьих, скроешь плешь на голове.
Марк с воем понесся к зеркалу.
— Ну-ну, я пошутил, — сказал я в ответ на укоризненный взгляд Кирыча. — Не плешь, а слегка редеющие локоны.
* * *
Мое требование собрать информацию на потенциального жениха Кирыч воспринял так, будто я предложил ему за хлебом сходить. Его моральные принципы не перестают меня удивлять. С одной стороны, если бы оценки по поведению ставили до гробовой доски, то Кирыч и на тот свет отчалил бы перманентным «отличником». Окрестные старушки по неведомым мне причинам не чают в нем души. Каждый раз, когда мы выбираемся в город, как из-под земли вырастает Розочка, соседка-пенсионерка, и начинает терзать Кирыча дворовыми сплетнями и собственным анализом непростой политической ситуации. Кирыч согласно кивает головой, а мы с Марком нервно поглядываем на часы. Кассирша в мясном отделе при виде его светится, как юбилейный рубль, потому лишь, что каждый раз при встрече он говорит ей «спасибо». Но активное участие в исполнении христианских заповедей у Кирыча странным образом уживается с готовностью к грехопадению, при условии если в нем принимают участие близкие люди. Кирыч, конечно, не станет воровать кильку, как Марк, но и не спросит откуда на обед взялась жареная рыба.
Досье на гражданина Германии Ханса Шнитцлера он добыл уже на следующий день. В отделе безопасности даже не поинтересовались, зачем Кириллу Андреевичу секретная информация.
Содержимое пухлой папки говорило… нет… кричало, что этот шанс нам упускать нельзя.
— Раз-два-три-четыре… — Марк вполголоса считал нули из справки о состоянии банковского счета Ханса.
