Вода все прибывала, льдины с грохотом стучали о старые качающиеся стены мельницы.
Тервола закрыл магазин и вместе со старухами поспешил в Суукоски посмотреть, что там происходит. Перед выходом Тервола успел-таки позвонить в церковь, чтобы настоятель тоже поспешил в Суукоски смотреть, как у Хуттунена рухнет мельница.
Послышались первые взрывы. Когда народ из магазина и церкви собрался на обрыве, раздался второй взрыв. Ледяная крошка и щепки взлетели в воздух. Детям запретили подходить близко. Мужики спрашивали у мельника, что делать. Они хотели помочь.
Но Хуттунену было не до них. Схватив пилу и топор, он побежал по краю желоба до самой плотины, по бревнам и льдинам перебрался на другой берег и стал выбирать подходящую ель, будто на продажу.
— Щас Хуттонену не до вытья, — заметил толстопузый фермер Гнусинен.
— Да, нынче ему не до лосей и медведей, хоть и публика собралась, — пошутил кто-то, и все засмеялись.
Старый невозмутимый полицейский Портимо приказал соблюдать тишину.
— Не издевайтесь, у человека беда.
Хуттунен выбрал высокую ель. Несколько сильных ударов под корень, дерево накренилось в сторону реки, тогда он взялся за пилу.
Зеваки на берегу недоумевали, с чего это вдруг мельник бросился валить деревья, когда нужно мельницу спасать.
— Да забыл он уже про мельницу, захотелось дров порубить! — пошутил работник по имени Лаунола, вместе с другими прибежавший из церкви.
Хуттунен услышал его слова с другого берега. Рассердился, кровь забурлила в жилах, он готов был ответить тому как полагается, но взял себя в руки и продолжил пилить.
Огромная ель закачалась, Хуттунен вытащил пилу, распрямил спину и ударил по стволу топорищем. Пушистая крона упала в бурлящую реку, разбивая льдины. Толпа вскрикнула. Только сейчас люди поняли, для чего мельник стал валить лес: ель медленно качалась у плотины, преграждая путь льдинам. Вода просачивалась через мохнатые лапы на сломанное водяное колесо, но лед они не пропускали. Самое страшное осталось позади.
Гуннар Хуттунен вытер пот с лица, прошел по мосту к мельнице, где его ждала толпа.
— Вот тебе и дрова, — пробурчал он Лауноле.
Народ заволновался: мужики извинялись, что не успели ничем помочь, хвалили Хуттунена, мол, молодец, быстро у тебя голова сработала ель-то срубить.
Представление закончилось, но жители деревни расходиться не собирались, к месту действия спешили запоздавшие. Последней прибежала толстая жена фермера Сипонена. Задыхаясь, она спрашивала всех, что тут произошло.
