- Свои, - крикнул Серега и осторожно шагнул за дверь.
Салман подошел к тому, что раньше называлось его братом, сел рядом с ним по-турецки
заложив нога за ногу и положил голову когда-то самого дорогого ему человека себе на
колени. Потом он закинул свою голову наверх, глядя туда, где по его представлению
должен был быть его бог, и изо рта вырвался беззвучный вой боли и отчаяния...
Михаил не знал, испытывает ли он чувство удовлетворения от всего происходящего. С тех
пор, как он увидел серебристые глаза девочки, как будто пелена спала с его глаз. Аня, его
Анечка жива! Он и до этого знал, что смерти не существует, но знать и видеть - две разные
вещи. Он стал свидетелем чуда, обыкновенного чуда рождения и перерождения, и это
сняло с его души мрак отчаяния и тяжесть жажды мести. В глубине своей души Михаил
даже почувствовал жалость к этому ужасному, плохому, но по-своему несчастному
персонажу безумной пьесы под названием жизнь. И еще он почувствовал, что очень устал
играть в войну...
«Наверное, босс обидится, но пора мне найти более мирное занятие», - подумал Михаил,
позвал жестом две испуганно жавшиеся друг к другу новопреставленные души, открыл
портал и исчез, даже не оглянувшись на того, чей образ преследовал его последнее время в
самых страшных кошмарах, так и не дождавшись собственно акта возмездия, который еще
час назад был смыслом всего его существования.
Автобус «Ростов – Ставрополь» остановился на обочине дороги возле указателя
небольшого поселка, выпуская из своей пасти невысокого роста крепкого парня. В одной
руке он держал чемодан, другой прижимал к себе еще совсем маленькую рыжую девчушку
с серебряными глазами. Автобус тронулся, оставляя за собой клубы придорожной пыли и
газа, когда послышался крик:
- Сережа, Сереженька! - и немолодая женщина с усталым, но счастливым лицом кинулась
навстречу бывшему солдату. Она ощупывала его, как будто не верила, что это на самом
деле ее сын, - пообещай мне, что ты больше никогда нас не оставишь, и она заплакала,
вытирая глаза краешком своей косынки.
- Обещаю, мать, правда. Не плачь, видишь, я даже обнять тебя не могу, руки заняты... А
это Асет, я писал тебе про нее, она теперь будет жить с нами.
- Что ж это за имя такое нерусское, - сказала, все еще всхлипывая, женщина, - так ее все
ребята в школе засмеют. Мы ее будем звать Аня, Анечка.
Она улыбнулась девочке.
- Мы ее в обиду не дадим! Не верится, что такая чудесная малышка столько пережила и в
