Пространство вокруг кресла было свободно. Вандерхорст сел очень осторожно.
— И это — реадаптация? Никаких вопросов? Никаких вводных?
— Это и есть вводная. Обучение во сне мы используем только, если вы почувствуете в нём необходимость.
— Так мы просто посидим здесь и поболтаем?
— Точно. Мы считаем, это облегчает реадаптацию.
— Полегче, стажёры, — сказал Вандерхорст, сложив руки за головой. Когда они оба застыли, недоуменно улыбаясь, он сказал:
— Прошу прощения. Это из прошлого. Я думал, вам знакомы старинные выражения.
— Мы избегаем сознательных анахронизмов, капитан, сказал Корри.
— Зови меня Ван. И расскажи мне о социальных отношениях.
— За последние пятнадцать лет произошло заметное возрождение традиционных отношений. Очевидно, чувства были весьма фривольны, когда вы в последний раз были дома.
— Можно подумать, я был на прогулке.
— Надеюсь, мы не оскорбили…
— Неважно. Итак, чувства были фривольны, — Вандерхорст произнёс это, слегка улыбаясь, вспоминая дни, когда всё, чего ни пожелаешь, было когда угодно, сколько угодно и где угодно, пока уже нечего было больше желать. — В изобильные 2060-е люди жили на всю катушку.
— Насколько нам известно. Сейчас всё иначе.
— Я ожидал чего-то вроде этого. Совсем иначе?
Джемма отвечала:
— Многое, что было доступно во время вашего последнего пребывания здесь, теперь находится под действием социальных санкций.
Её объяснение было лишним. Всё было видно и так. Симпатичная Джемма делала всё возможное, чтобы скрыть свою привлекательность. Её макияж создавал на лице болезненный желтоватый оттенок, волосы были коротко острижены, мешковатое платье скрывало фигуру. Приметы того, что он вернулся к ещё более скудным временам. Вандерхорст припомнил годы депрессии во времена своего первого возвращения. Неудивительно, что люди требуют урезать бюджет ВОП, подумал он. Им не нужны римраннеры, они хотят хлеба, зрелищ и секса. Кроме этого, им вообще ничего не нужно.
— Что сейчас разрешено законом? — спросил Вандерхорст.
— Правительство не сделало жизнь невозможной, Ван. — Корри был полон напускной живости. — Времена сейчас не такие бурные, но…
— Не надо меня щадить. Я около двух лет провёл в космосе. Я не прочь с кем-нибудь встретиться после стольких месяцев одиночества, и мне бы не хотелось, чтобы меня арестовали за то, что я скажу “привет” женщине.
Джемма накрыла его руку своей.
— Правительство учитывает особые обстоятельства, Ван.
Вандерхорст перевёл взгляд с неё на Корри и расхохотался. Они не присоединились. Ухмыляясь, он сказал:
