— Ежедневно исполняемое правило, дети, это золотая драхма, которыми мы наполняем сундук жизни, на это мы и приобретем Царство Небесное… — слова старого геронты Арсения, его приснопоминаемого учителя, крепко отпечатались в восприимчивой, как пластилин, памяти ученика.
Еще в своих воспоминаниях геронта Иосиф бережно хранил большую глиняную свинью-копилку — она стояла на полке детского шкафа в доме отца, который уехал на заработки в Америку и так и не вернулся на родину. Каждые полгода родитель присылал с запада деньги, и мать давала маленькому Яннису несколько крупных монет, которые им торжественно погребались в утробу зверюшки-копилки.
Мать работала учительницей и не уставала повторять ему:
— Ты сам должен, сынок, заставить думать себя о завтрашнем дне. Будущее зависит не только от Бога, но и от нас самих.
Яннис копил деньги сначала на велосипед, затем на одежду, но свинья не хотела отдавать содержимое вещам. Он ждал чуда, и чудо произошло. Повзрослев, Яннис неожиданно для всех разбил копилку, попрощался с зареванной матерью и приехал на Афон. Прежний Афон был намного грязнее, грубее и проще. Тогда было все другое — жить было веселей, старцев уважали и ловили их простые слова как откровение Божье.
Теперь время словно сорвалось с цепи. Появилась масса новых вещей, и люди по-настоящему изменились. Стали похожи на мыльные пузыри — снаружи много ярких красок, а внутри лишь жаждущая пустота. Святая гора наполнилась такими новыми по образу мысли и жизни людьми, которые принесли в своих карманах мир. Старец узнал о компьютерах, космических кораблях и об угрозе ядерной войны. А с соседнего полуострова Ситония летом по ночам доносились теперь громкие звуки-удары современной музыки, летящие, словно вороны, в молитвенную тишину Афона с молодежных дискотек Старцу казалось, что именно так стучит сердце дьявола — настойчиво и прелестно для глупых юных сердец, желающих биться с ним в унисон.
Похоже, правы были отцы — действительно время апокалиптическое. Сегодняшние послушники часто ленились молиться и пренебрегали нехитрыми наставлениями старцев, любили много читать и спать и считали себя умнее всех остальных. Геронта Иосиф имел двоих, ушедших из мира по непонятным ему соображениям, они вполне искренне старались подвизаться, но их жесткий характер проявлялся достаточно, чтобы ежедневно ранить его и без того больное сердце. Старец невольно все больше смирялся перед своими строптивыми послушниками, и с годами чем больше зависел от своей младшей братии, тем меньше кричал и срывался на них, понимая, что убогая старость нуждается в поддержке. Старец имел уже горький опыт. Его первый духовный сын давным-давно ушел в Катунаки, так и не сказав ему перед уходом ни единого доброго слова.
