По прошествии этой очень напряженной недели я пошел в маленький румынский Лаки-скит, где попросился на работу. Была осень, и я вместе с доброжелательными монахами, среди которых были и понимающие по-русски молдаване, собирал оливки в саду. Сад был в достаточном удалении от основных троп, работа шла тяжелая, и уже через месяц я понял, что преследователи давно покинули Афон. Правда, наверняка они подстраховались и оставили мое фото какому-нибудь своему человеку, может быть, даже и полицейскому.
Я прожил в Лаки-скиту целый месяц, потом, когда оливки были все собраны, вновь принялся бродить по горе, что было, в моем положении, небезопасно. И я возвратился к начальному пункту афонской эпопеи — отцу Дионисию, где возле кельи встретил моего знакомого Антония, который весьма удивился, увидев меня в подряснике:
— Саша, да вы, как я погляжу, уже монах!
— Да нет еще, просто послушник.
— И какого же монастыря? — не унимался мой знакомый.
— Послушник Матери Божией, Антоний!
— О!
На этот раз я, опуская некоторые существенные подробности, рассказал отцу Дионисию о своих настоящих проблемах. Старец с нескрываемым состраданием выслушал меня и поселил у себя на какое-то время:
— Александр, вы еще кому-нибудь на Святой горе говорили о своих бедах?
— Нет, конечно!
Отец Дионисий с беспокойством теребил свои четки.
— Значит, так, поживите здесь две недели, будете помогать по строительству. Большего я для вас сделать не могу, потому что мне нужно официально оформлять на каждого рабочего бумаги в полиции и киноте, что, как я понимаю, вас не устраивает.
— Да, конечно, отец Дионисий, спасибо вам за помощь, — я взял благословение и облегченно пошел с одним иноком, показавшим мне мою келью.
Раз я уже доверился этому иерею, мне оставалось только воспользоваться благоприятным шансом для спасения души. На следующий день я подробно исповедался и первый раз в жизни причастился Святых Даров.
Работа сильно не утомляла и даже снимала психическое напряжение. Антоний выкладывал камень, постоянно коря меня, что я солгал ему о своей профессии, я же помогал ему, замешивая раствор и подвозя на тачке кирпичи.
Где-то через полторы недели меня вызвал отец Дионисий в свою рабочую келью, напоминающую больше кабинет директора гостиницы, и, кивнув на сидящего в кресле человека, сказал мне:
— Александр, вы присаживайтесь, этот господин частый гость у нас и наш благодетель, он хороший христианин и хочет с вами поговорить. Не беспокойтесь ни о чем.
