Амос добрался до Кина, нашел гостиницу — поставить лошадь в стойло, ему самому там переночевать не удастся. Он тоже проведет ночь на конюшне, благо чистой соломы тут хватает, есть и вода — запить припасенный в дорогу хлеб. С утра пораньше он заплатил шиллинг — за стойло для лошади. Дороговато, но Амос знал — с белым хозяином гостиницы не поспоришь. Тому ничего не стоит сорвать плохое настроение на чернокожем — безо всякой причины, только потому, что черный не посмеет ответить тем же. Хорошо еще — только обругает, а не то начнутся выяснения — не беглый ли он раб. На всякий случай Амос всегда носит с собой бумагу, подтверждающую его освобождение.
Он отправился на поиски мистера Сэмюэля Джорджа, для которого предназначалась выделанная кожа. Тот был в сапожной мастерской на южной окраине городка. Амос развернул перед ним привезенный товар. Сапожник всегда гордился, что найдет изъян в любой коже, но сколько ни вглядывался в работу Амоса Счастливчика, ничего обнаружить не смог. Он покачал головой, но Амоса это не смутило. Он знал — сапожник доволен работой кожевника.
— Вот бы нам такого мастера, как ты, где-нибудь поближе.
— У вас есть кожевник неподалеку, у реки.
— Я сказал — такого, как ты, — сапожник мял кожу в руках. Мягкая и гибкая. Лучше выделанной кожи его опытные руки в жизни не держали. Взглянул повнимательнее на свободного негра и удивился, как молодо тот выглядит — время почти не оставило следов на его лице. Крепкий, мускулистый, голова высоко поднята. Седина в волосах, но морщины на лице скорее от смеха, чем от прожитых годов.
— Как далеко люди готовы ездить к кожевнику — миль десять, да? — в глазах у Амоса таилась веселая усмешка.
— И поболее того! — расхохотался Сэмюель Джордж. — Отчего ты спрашиваешь? Вот поселишься поблизости, народ станет возить тебе шкуры отовсюду.
Расплачиваясь за покупку, Сэмюель не торопился отсчитывать деньги. Когда последняя бумажка перешла в руки Амоса, сапожник вздохнул:
— Хорошо, что ты не дерешь за кожу втридорога, а то мне не дотянуть до того дня, когда мои заказчики со мной расплатятся.
Амос сложил и убрал подальше четыре банкноты и, держа в руках остальные, спросил:
— Хочешь получить часть кожи в кредит?
Сапожник кивнул, словно голодный, которому предложили поесть:
— Хорошо бы взять в долг хоть часть того, что я тебе заплатил. Бери какой хочешь залог.
Амос обвел глазами мастерскую, оглядел готовые сапоги и ботинки. Посмотрел на хозяина, похоже, тот малость потолстел в последние годы. Может, у него осталась одежда, которая ему мала — а ему, Амосу, будет в самый раз.
