Война, на которой мы живем | страница 52
Мне вот только само словосочетание «гуманитарная интервенция» что-то очень сильно не радует.
Напрягает, я бы сказал.
И что-то очень мучительно напоминает…
Страшный эротический сон истинного демократа
Как известно, настоящий российский демократ идеален, как шар в вакууме.
Более того, для реализации настоящих демократических идей ему необходим точно такой же идеальный народ, что лично меня всегда погружало в совершенно конкретный ступор.
Потому что я могу понять жалующегося на «развращенный буржуями пролетариат» настоящего, пардон, коммуниста, вижу мрачную логику рассуждающих об «идейных метисах» нацистов.
Но жалующийся на народ «истинный демократ» вызывает у меня, откровенно говоря, когнитивный диссонанс.
К сожалению, факт остается фактом; отечественный избиратель отечественных «демократов» абсолютно не устраивает. Ну, хотя бы тем упрямством, с которым он их отчего-то упорно не избирает. Один раз, в девяностые, попробовал — и больше ни в какую не хочет. Неправильный, значит, избиратель. Надо заменять…
Я по этому поводу старинный грузинский анекдот вспомнил, еще советского периода. Про то, как Гоги видит грустного Вано и спрашивает того, что случилось:
— Страшный сон видел. Эротический…
— Мальчик и мальчик?
— Нэт.
— Дэвочка и дэвочка?
— Нэт.
— Вай! Нэужэли мальчик и дэвочка?!
— Нет.
— Так что же тогда?!
— Я и я…
Вот такой вот страшный эротический сон. Не только для грузина, кстати, страшный. Вообще.
Зато предельно четко классифицирующий потребность идеального демократа в идеальном избирателе.
В таком раскладе — любая перестройка прокатит.
И гласность для всех, кроме демократически изолированной от принятия демократических же решений тещи…
В общем, все логично.
И меня только одно в этом раскладе по-настоящему пугает: мне даже представить себе страшно, просто хотя бы в качестве примера, какова она — настоящая грузинская демократия.
Я и своей-то уже что-то в последнее время боюсь.
Дешевка
Вот что меня реально радует в течение последних нескольких лет: у России появилась не только вменяемая и узнаваемая по выражению лица министра Лаврова, но и, что самое главное — осмысленная внешняя политика.
То есть люди поступают во внешнем мире так или иначе не потому, что так принято и есть общие правила хорошего тона и политеса, а потому, что и на этом направлении у России есть задачи, которые необходимо решать несмотря ни на что — начиная от противодействия контрагентов, заканчивая полыхающими торфяниками в Подмосковье.