— Ты испортил наше дело своим звонком. Почти испортил, — шипел в трубку Степан. В этот момент он ненавидел Бориса. — Я такое нарыл, а ты трезвонишь. Кому трезвонишь? Кого сам же следить отправил. Ничего я не истерю. Ушли они. Да нет, не бабки. Не поверишь, еще одна Настина подруга нарисовалась — Елена. Конечно, вспомнила. Вот чудило, да по лицу ее понял, что вспомнила. Когда, когда — когда ты трезвонить начал, она на звонок и обернулась. В минуту узнала.
«Оно и к лучшему: сил нет, спать и есть хочется. Утро вечера мудренее», — Степан отключил мобильник, потопал затекшими еще на подоконнике ногами и, словно завершив какое-то важное дело или приняв решение, направился к остановке, от которой на автобусе до его дома двадцать минут.
Борис удивленно посмотрел на затихший телефон, потом вспомнил отца и торжественно произнес: «Ты прав, случайностей не бывает». Никак не укладывалось в голове: что за тайные ходы сплетены в одну сеть и для какой рыбины эта сеть? Наверно, для большой и жирной.
Через час позвонила Карина. Второй раз рассказала про обворованную дачу соседа, посетовала на несуразности погоды, придумывала новые и новые истории, — через полчаса Борис твердо знал, — Елена с подругой говорила. И разговор этот касался Степана, а может, и его самого. Вот только главного, про недавнюю встречу, Елена не сказала. Это чувствовалось по тому выжидательному тону, который Борису был знаком, и указывал этот тон на раздражающее любопытство, удовлетворить которое Карина старалась всегда, но не любой ценой. «Видно, подруга устроила скрытый допрос, а причину дознания не сказала», — Борис стойко выдержал натиск Карины, пожелал спокойной ночи и первым положил трубку. Наступила тишина.
— Вот уж не думала, что заночуем, — Варвара и на этот раз заняла кровать Николая. Заезжать к Любе она считала забавным: слыхано ли дело, живет в трех остановках от кладбища, а навещать мужа и по праздникам не удосуживается. Подшучивая и балагуря, будто дразнила Варвара близких, подзабывших ненадолго, кто они, для чего живут и как незаметна грань между тем и этим, добром и злом, ненавистью и любовью, печалью и радостью. — А вы тоже заночуйте, места хватит всем в этих хозяйских хоромах, — и Варвара смиренно закрыла глаза, не дожидаясь ответа и чувствуя, как Нина, и без того собравшаяся ночевать здесь, вдруг засомневалась и, прикрыв дверь комнаты Николая, спросила:
— Ты как, Вить? Почему «не знаю»? Ну успокойся, — ночь на дворе, не передеремся же, в самом деле…
