— Где Саша? Видела его публикацию? Гигант! Завидую, гордись.
Карина растерянно присела. Она не видела последней публикации Саши. Эти двое, муж и сын, затоптали в ней и восторги, и восхищения. Затоптали повседневной замызганной жизнью, их неприспособленность уже вышла за рамки раздражения и перешла на новый уровень. Уровень внутреннего протеста, от которого всего шаг до решительной неприязни.
Где же все-таки Саша? Третий день как должен вернуться. Ну пусть задержка из-за «представительских мероприятий» на день. Максимум, на два. Ладно, контрольный срок не вышел. Подождем.
— Так что там за публикация? Лен, у тебя под рукой? — не дожидаясь ответа, Карина выхватила журнал, торопливо перелистала, наткнулась на знакомую фотографию. Вот:
Боюсь, мы встретимся.
Мир тесен.
И случайность
Уже подстерегает,
угадав Предательство.
Господи, о чем это? О ком? Что за чушь? Так, спокойно, что дальше?
Своим венчаньем
Болезненно вонзаются шипы
Венка, что из одной колючей розы.
Куда это он собрался? Ворчу на него, ворчу, а жалею только мысленно. А в его мыслях…
Уж опоясан лоб.
Один цветок
Горит на обруче изогнутого стебля.
Как отвлекает каждый лепесток
От жалящих шипов.
И каплей в землю,
Конечно, упадет моя слеза.
Но это всё потом.
Пока гроза
Сокрыта
Распогодившимся зноем.
Пока одно предчувствие звенит.
И тихим, кратковременным покоем
Мое исчезновение стоит.
Карина застывшими глазами смотрела на Елену.
— Карин, ну Карин, очнись. Это аллегория, метафора, это не то, что ты думаешь!
— А что я думаю?
Непривычно тихий голос подруги напугал Елену.
Саша летел низко, разглядывая витрины магазинов, лица прохожих, чужие гостиные, спальни, дома. Подлетая к бензозаправке, он не успел сманеврировать и ударился головой о бензинную стойку. Напуганный заправщик бросился к Саше и начал обильно поливать его голову чем-то удушливым и тянучим. «Какой странный бензин», — устало подумал Саша, проваливаясь в вязкую бездонную крутизну.
— Мужик, а мужик, ты живой?
Чистый туалет дома литераторов закрывали редко. Например, сегодня. И то потому, что грозились отключить воду на сутки. Матвеич, едва отворив дверь, насторожился. Живые так не валяются. Неудобная поза.
В кармане бедолаги Матвеич нащупал открытый, но не начатый шкалик ликера. Машинально, не понимая, что делает, Матвеич затряс этим шкаликом над лицом Саши, пытаясь попасть ему в рот. Руки не слушались, струи ликера текли по Сашиным щекам, подбородку, шее, никак не попадая в рот. Опомнившись, Матвеич бросился к телефону.
