Казимир уверенно бортовал прохожих, пихал плечами гопников, провоцируя их на конфликты. Он, будучи довольно крупным парнем, бритым под ноль, со щетиной и острыми скулами и так был довольно внушительным и грозным, а под воздействием алкоголя, его взгляд начинал блистать жуткой свирепостью, скулы словно становились еще острее, а желваки ходили ходуном. При одном взгляде на него гопники терялись, а после учтивой фразы «че, блядь? сказать мне что–то хочешь, паскуда?» те совсем проглатывали языки, таким образом, до драки у него дело доходило редко.
По дороге я переложил отвертку из кармана пальто, заправив ее в ремень джинсов, и прикрыл сверху поло, воображая себя настоящим уличным псом и очень опасным парнем. Тем временем мы практически добрались до самого популярного клуба нашего убогого городка (стоит отметить, что клуб был не менее убог).
Вход клуба мерцал, блистал и переливался разными цветами, крыльцо было усеяно созвездиями окурков и плевков, отражающих переливы клубных огней. Молодежь у входа активно знакомилась и общалась, сбившись в небольшие стайки по 3–4 человека, потенциальные сексуальные партнеры принюхивались друг к другу.
Мы прошли мимо стаек внутрь клуба, в этот момент мое робкое сердечко замерло на мгновение, а в следующее мгновение начало колотится особенно сильно. Каждый раз, когда я прохожу мимо стаек альфасамцов и альфасамок, я испытываю робость и какой–то аккуратный страх, не то чтобы панику, скорее маленькую тревогу «а вдруг плечом задену, ебало разобьют». В итоге мы прошли внутрь, Казимир оплатил вход, я скинул свое немодное пальто в раздевалку, оставшись в джинсах и потертом поло, застегнутом до самого верха. Последняя пуговица несколько сдавливала сонные артерии и затрудняла дыхание, однако я никогда ее не расстегивал, и всегда был укутан по самую шею, поскольку считал, что только так я до конца соответствовал своему амплуа конченного задрота и социопатичного выблядка.
Охранник нехотя нас ощупал и провел металлоискателем вдоль моих ног и туловища, детектор пикнул, на что я невнятно промямлил, что–то вроде «ремень клепаный». Охранник презрительно окинул меня взглядом, видимо решив, что рахитичный дрищ вроде меня угрозы представлять не может, и пропустил в клуб, Казимир шаткой походкой проследовал за мной.
Клуб встретил нас назойливыми, пожирающими мозг басами и прямой бочкой, долбившей примерно 180 BPM. Тела вокруг сливались в нелепом танце, все те же потенциальные половые партнеры танцевали предбрачные танцы, самки заманивали самцов, самцы самок. Танцы. Все были готовы к случке, лобки, наверняка, выбриты, рожи намазаны тональным кремом, косметикой, заказанной из каталогов на задних партах институтов, колледжей, техникумов; парни, наверняка, одели свои самые стильные трусы, а девушки черные прозрачные стринги; брови выщипаны, прыщи выдавлены. Еще один сорт элитного скота готов к спариванию. Но в тот момент я не испытывал отвращения к этим персонажам, я глядел на них скорее даже с завистью, ведь знал, что в силу своей робости и застенчивости вряд ли способен влиться в этот праздник танца, весьма сомнительными были мои шансы на случку этой ночью, поэтому я, руководствуясь очередным защитным механизмом просто присел на диванчики в углу клуба.
