— Боже мой! — трижды вымолвила Мария, в отчаянии сжимая пальцы обеих рук.
Эва обняла ее и несколько раз поцеловала, повторяя:
— Успокойся, родная, зачем терзать себя напрасными слезами! Ведь еще надежда не потеряна, Господь поможет нам и спасет Джорджа.
Тем временем Эдвард расспрашивал Стопа и доктора.
— Может быть, вы поторопились окончить розыски?
— Мы завершили их только потому, что стало совсем темно, и не было возможности продолжать их. Мы прошли более четырех миль вдоль реки, подвергая осмотру каждый кустик, каждую кочку, поросшую травой.
— Бог оставил нас! — заметил Эдвард, теряя последнюю надежду на спасение брата и все более и более поддаваясь влиянию неудержимого горя. — Он оставил нас, если допускает судьбе безжалостно и беспрестанно наказывать нас. Вчера погиб отец, сегодня брат! Все гибнет, все рушится!
Бесцельно пройдя несколько раз по комнате, он, наконец, остановился и переспросил француза:
— Значит, Джордж погиб?
— Очевидно, это так, — опустив голову, будто признаваясь в своей вине, вымолвил доктор.
— Нет, не погиб! — раздался от двери чей–то голос, и на пороге показался человек со смуглым лицом, одетый в обычные одежды лодочников на Ганге.
Сердца присутствующих забились учащенно, взгляды устремились на вошедшего. После минутного колебания Эдвард, который первым узнал брата несмотря на костюм и гримировку, бросился в объятия Джорджа.
Пока Эдвард душил в объятиях брата, сестры ласково гладили его руки, приговаривая:
— Слава Богу, он спасен!
Стоп, сильнее всех переживший сообщение о смерти своего хозяина, смеялся и плакал одновременно.
— Ах, мой дорогой барин, — говорил он, то и дело прикладывая платок к носу, — я как бы заново родился! У меня льются слезы! Я плачу, как сумасшедший, но это от радости, только от радости. Мне одновременно хочется и плакать, и плясать! Черт побери, я с охотой пошел бы вприсядку!
И, вероятно, понимая, что другого повода привести эту мысль в исполнение никогда не представится, он и в самом деле начал с большим увлеченном и почти с такой же неуклюжестью исполнять один из шотландских деревенских танцев.
Доктор Дьедоннэ, вооружась лорнетом, с большим вниманием осмотрел со всех сторон Джорджа, будто ученый, изучающий редкий субъект.
— Действительно, — сделал он вывод после безмолвного и пристального созерцания, — это не кто другой, как сэр Джордж, и надо прибавить, живой, по крайней мере на вид.
— Не только на вид, но и в самом деле, любезный доктор, — ответил Джордж.
