– Важен только результат, – сказала я, – если режиссер считает, что это хороший выбор, надо ему довериться.
– И ты туда же! – крикнул он. – Да что с вами происходит? Ну нет, увольте, я не собираюсь делать из себя шута горохового. Мы с тобой должны отказаться.
И в этот момент тарелка выскользнула у меня из рук. Зигмунд нагнулся и принялся собирать осколки.
– Я отказываться не собираюсь! – крикнула я.
Он поднял голову и пристально посмотрел на меня:
– Так ты на чьей стороне?
– На стороне женщин, – уже спокойно ответила я. – Если моя коллега по цеху получила отличную роль, я не собираюсь вставлять ей палки в колеса.
Зигмунд все больше кипятился:
– Какая коллега! Ты ведь ее даже не знаешь!
– Зато ты знаешь, – холодно отчеканила я.
– Вот именно, что знаю – она не справится с игрой на публике.
– Яловецкий о ней другого мнения.
– Ах, так ты знала об актерском составе раньше меня!
– Да, я знала, знала. И вначале у меня тоже были большие сомнения, но они улетучились.
– А вот у меня не улетучились, – заорал он.
– Можешь отказаться, тебе необязательно играть в этой пьесе.
Мои слова сбили его с толку, он не знал, как отреагировать.
– Но у меня главная роль, – наконец сказал Зигмунд.
– Главная мужская роль.
– Почему? Главная – пьеса ведь о Мольере.
– Да, о Мольере и двух женщинах в его жизни…
Зигмунд махнул рукой и ринулся в прихожую. Сорвал с вешалки куртку. Вдруг страшная догадка молнией пронзила меня. Я преградила ему дорогу:
– Куда ты собрался?
– Не твое дело… феминистка чертова!
– Ну ладно, прости, не так выразилась, – попыталась я исправить ситуацию, – я на стороне спектакля.
– Дай мне пройти.
– Ты ведь не к ней идешь?
Мы смотрели друг на друга в упор.
– Есть что-то еще, чего я не знаю? – спросил он.
– Да. Роль в спектакле может в корне изменить жизнь Эльжбеты, которую ты так сильно разрушил. Вы были вместе столько лет, а теперь она для тебя просто перестала существовать.
Ответом на это был треск захлопнувшейся за ним двери.
И что, скажите на милость, прикажете после этого думать о мужчинах?
* * *
Он снова здесь, пришел, разговаривает со мной. Твердит одно и то же, что я должна вернуться, чтобы мы могли начать все с начала. Но разве такое возможно… это только в театре возобновляются репетиции и даже спектакли, отмененные, к примеру, из-за болезни актера. Но то представление не было снято с афиши, а лишь на неделю отложено…
* * *
Зигмунд изо всех сил старался воззвать к нашему рассудку, начал с режиссера, но тот был солидарен со мной: участие Эльжбеты в спектакле – классная идея.
