Она ведет меня в ванную, смывает с моего лица кровь. Потом роется в аптечке в поисках пластыря, руки у нее ходят ходуном.
– Я… ударила вас, простите… но метила не в вас, а в вашу молодость….
* * *
Теперь я не молодая, не старая… сейчас я как бы вынута из своей телесной оболочки… Я – это не моя голова, не мои руки, не мой живот, я – это только мои мысли о себе…
Из раны на голове сочилась кровь. Меня подташнивало. Она решила, что надо срочно ехать в дежурную больницу. Оделась, нацепила темные очки и пошла в гараж за машиной. Когда я села на переднее сиденье рядом с ней, чувство у меня было такое, будто все происходит во сне. Эти солнцезащитные очки… Зачем она их напялила? Все равно в лицо ее уже никто не помнил…
В больнице мне выбрили волосы вокруг раны и наложили швы. Рентген ничего тревожного не показал, но хирург, который мной занимался, вышел за нами в коридор и, обратившись к ней, сказал:
– Ничего страшного, но вашей дочери несколько дней придется полежать в постели.
Она промолчала. Из-за темных очков мне не было видно выражение ее глаз.
– Спасибо за помощь, – сказала я, когда врач удалился. – Я закажу такси.
Она не могла везти меня домой, и мы обе это понимали.
Несчастный случай спутал не только мои планы, но и планы театра – в таком состоянии я не могла продолжать репетиции. Глаза у меня заплыли, а вокруг выступили синие круги, совсем как у очковой змеи. Зигмунд так перепугался, увидев меня вечером, что собрался немедленно везти обратно в больницу. Я наотрез отказалась. Тогда он повис на телефоне, обзванивая знакомых врачей. И успокоился только тогда, когда его уверили, что такой эффект часто бывает после подобной травмы.
– Как это случилось? – расспрашивал он меня.
– Мне на голову упала ваза, – честно ответила я.
– А где ты была?
– У одной знакомой.
– У какой знакомой?
«Хорошо тебе известной», – подумала я, но вслух, разумеется, не произнесла этого.
Спустя неделю я вернулась к работе. Теперь мне пришлось ходить на репетиции в темных очках. Выбритое место я прикрывала платочком. Для меня уже готовили накладку – ясно же, что волосы не успеют отрасти до премьеры. Я очень часто вспоминала о жене Зигмунда, вернее, думала о ней постоянно. Как-то оставшись в гримерке наедине с Яловецким, спросила:
– Пан Адам, а какой актрисой была Эльжбета Гурняк?
На сей раз ему было понятно, почему я ею интересуюсь, на его лице появилась ухмылка.
– Была у нее своя роль в мрожековском «Танго»[3]
