Вот эти слова стали путеводным маяком, моральным заветом русской передовой молодежи. Отсюда пошло народничество как общественное движение — сначала знаменитое «хождение в народ», а затем уже и открыто политическая борьба критически мыслящего меньшинства с застойной властью. Хотя сам Лавров отнюдь не был сторонником активно революционных действий, — он, скорее, радикальный просветитель. И среди революционеров он оказался, в сущности, случайно: сначала правительство сдуру репрессировало, а потом невыносимо стало в глуши культурному человеку, и Лавров сбежал за границу. А там его и разыскала революционная молодежь, буквально навязавшая ему роль вождя: пришлось издавать в эмиграции журнал «Вперед» и обсуждать всякие острые темы. Назад, в Россию, естественно, пути не стало.
У Пушкина есть запись, как еще чуть ли не в XVIII веке студенты университетского пансиона, недовольные казенным столом, устроили бунт и забросали эконома пирогами, а к ним присоединился тишайший преподаватель, поэт Костров. «Помилуй, Ермил Иваныч, а ты как среди буянов оказался?», — недоумевало начальство. — «Из сострадания к человечеству»,— ответил Костров. Вот этот случай Лаврова, попавшего в революционеры.
Две вещи следует помнить в связи Петром Лавровым. Первое: к революции в России ведет неразворотливая власть, и второе: народничество, как специфически русское умонастроение, навсегда изжито в отечественном историческом опыте — народ освободили, и в каторге оказались все. Вину нынче испытывать не к кому.
Source URL: http://www.svoboda.org/articleprintview/426069.html
* * *
[Русский режиссер Никита] - [Радио Свобода © 2013]
Русское кино сейчас смотреть интересно: есть о чем поговорить. Осень для меня как кинозрителя, вернее видеозрителя, была особенно богатой — что называется, пожал плоды. Смотрел новых Муратову («Два в одном»), Балабанова («Груз-200»), Звягинцева («Изгнание»). О Муратовой и Балабанове говорить сейчас не буду (хотя оба скорее понравились), о Звягинцеве не могу — потому что ничего не понял в его фильме, даже названия, — а вот о Михалкове и Кончаловском поговорю.
Начну с Кончаловского, с «Глянца». О фильме писали много, но ни в одном отзыве я не нашел указания на тему этого фильма: о чем он, собственно? Писали, конечно, что это картина новых московских нравов со всеми их примочками, замочками, заточками и приколами. Конечно, не без этого; но это, осмелюсь сказать, — худшее в картине, и первые минут двадцать с трудом смотрятся. Во-первых, актеры плохи, особенно актерки — кроме Юлии Высоцкой, конечно. Плоха даже Ирина Розанова, о которой читал, что она чуть ли не за Ермолову сейчас идет. Плох актер, изображающий модельера в обличье Карла Лагерфельда: рисунок держит правильный, но на модельера, пардон, не похож. Отвратительны девки-близнецы; они вроде и должны быть такими, но дело не в замысле, а в исполнении: актерским умением там и не пахнет. Никакой — тот персонаж, который торгует живым товаром. На уровне, повторяю, Высоцкая и оба мафиозника — как авторитет, так и бомбила. Честно говоря, я уже хотел отключаться, но потом фильм вышел на правильную — на свою — дорогу — и увлек.
