Мы попали в скверную историю, Лукс и я, только тогда мы еще не знали, насколько скверную. Но раз нас двое, еще не все потеряно.
Охотничий домик ярко освещало солнце. Роса на «мерседесе» высохла, черная крыша на солнце отливала красным. Над прогалиной порхали бабочки, терпко пахло хвоей. Я уселась на скамейку перед домом, и все увиденное в ущелье тут же показалось мне совершенно невозможным. Такого просто не бывает, не бывает, и все, а если уж бывает, то не в маленькой горной деревеньке, не в Австрии и не в Европе. Знаю, что очень смешные мысли, но именно это пришло мне в голову, ничего не поделаешь. Я молча сидела на солнце, глядела на бабочек, полагаю, что какое-то время я вообще ни о чем не думала. Лукс, напившись у колодца, прыгнул на скамейку и положил голову мне на колени. Я обрадовалась его вниманию, но потом сообразила: у бедной собаки не было выбора.
Через час я вошла в дом, подогрела нам с Луксом остатки плова, затем, чтобы прояснилось в голове, сварила кофе и выкурила три сигареты. Это были мои последние сигареты. Гуго, заядлый курильщик, по рассеянности прихватил с собой в деревню в кармане пальто четыре пачки, а сделать в охотничьем домике на случай грядущей войны еще и запас сигарет ему пока не приходило в голову. Выкурив эти три сигареты, я поняла, что оставаться в доме больше не могу, и мы с Луксом вновь отправились в ущелье. Пса это явно не обрадовало, но он не отходил от меня ни на шаг. Всю дорогу я почти бежала и, когда показались бревна, совсем запыхалась. Дальше пошла медленно, вытянув вперед руки, пока не коснулась холодной стены. Несмотря на то, что ничего другого я и не ожидала, шок оказался гораздо сильнее, чем в первый раз.
Ручей был все еще подпружен, однако струйка по другую сторону стала немного шире. Я сняла туфли и перебралась на другой берег. Теперь Лукс нерешительно и неохотно последовал за мной. Он не боялся воды, но она была ледяная и доставала ему до брюха. Невозможность видеть стену раздражала, я наломала целую охапку веток орешника и стала втыкать их в землю вдоль стены. Казалось, это нужно сделать немедленно, я так увлеклась, что ни о чем не думала. Втыкала ветки страшно старательно. Поднимаясь в гору, я вновь добралась до того места, откуда была видна ферма.
Старик по-прежнему стоял у колодца, не донеся руку до лица. Небольшой участок долины в пределах видимости заливало солнце, золотисто-зеленый прозрачный воздух у опушки леса дрожал и переливался. Теперь Лукс тоже разглядел старика. Он сел, вытянул шею, и из его пасти вырвался протяжный страшный вой. Он понял, что предмет у колодца не был живым человеком.
