— Какие вы видите варианты?
— Вы правильно догадались, есть вариант. Вы откровенно ответите на мои вопросы, касающиеся как лично академиков и кандидатов… не бойтесь, не всех… так и относительно некоторых темных моментов в истории Маэры. Кроме того, вы оставите на своем столе письмо, в котором объясните, что сами свели счеты с жизнью и никого в этом не вините. За это я дам вам вот что… — Моана извлекла маленький глиняный кувшинчик. — Это напиток 'блаженной смерти'. Вы заснете счастливым и больше не проснетесь.
Кандидат в академики заговорил очень быстро, как будто боялся, что речь не успеет за мыслью:
— Оставьте меня в живых, и я дам вам Неуничтожимый Кристалл. Вот он, — Хадор достал амулет. — Мне не по чину таким владеть, но о нем никто не знает. Во всем мире таких только три. Один во владении Первого Академика, второй — у его заместителя. Третий у меня.
Хадор знал, что ложь бесполезна, и потому не лгал. Насчет этого кристалла надо подумать…
— А ваши секретари, помощники и прочие?
— Они его и не видели.
— Я не знаю, каковы свойства Неуничтожимого Кристалла, поскольку ни разу с ним не имела дела. А вы оставили бы меня в живых, будь на моем месте?
— …
— Вот видите. Я точно так же осторожна, как и вы.
Теперь голос Хадора не узнал бы и его секретарь.
— Прошу о последней милости, Моана.
— А именно?
— Ответьте: кто такой ваш командир?
— Грок.
— Ваша шутка неуместна.
— Я не шучу. Он и в самом деле грок.
— Так что, выходит, все сказки о них суть правда?
— Не все. Что он не великанского роста, вы знаете. А вот насчет магии гроков — все точно. Я ничего не могу ей противопоставить, как и вы, впрочем. А вот он смог использовать свою магию мне на пользу. Но перейдем к делу. Для начала ваше последнее письмо…
Это много времени не отняло. Зато допрос занял полные два часа. Получив, последний ответ, Моана пристально поглядела на кувшинчик. И вдруг Хадор-ал подумал, что смерть и вправду может быть блаженной, если глаза Моаны-ра не лгут. И он в два глотка влил в себя настой.
— Да примут пресветлые твою душу, — очень тихо сказала Моана, — и направят ее туда, куда следует по ее заслугам.
Но Хадор-ал уже не слушал и не слышал. Вместо потолка перед его взором вдруг появилось сияющее небо, от которого шла чистая радость. Он засмеялся и взлетел навстречу этому сиянию.
Голова кандидата в академики свесилась на грудь. Глубокое кресло не дало ему сползти на пол.
Моана чуть подумала, потом взяла амулет с Неуничтожимым Кристаллом и вышла.
