— Я умею обеспечивать безопасность. Однако охрану ближнего круга можно организовать только с согласия охраняемого. Наш революционер согласится на круглосуточную опеку со стороны бывших жандармских офицеров?
— Это как раз ваша задача, чтобы к моменту предложения наших услуг большевики жаждали защиты.
— Тогда я готов приступить к набору людей и организации службы. Какие средства в моем распоряжении?
— В разумных пределах — любые. Вероятно, понадобится помещение для штаба и занятий. Оно есть прямо в этом доме. Будем считать, что договорились.
Фон Шауфенбах протянул руку для пожатия. Никольский на миг задержал свою. На ощупь пальцы существа вполне обычные, сухие и теплые. А в глазах — ничего человеческого, только ледяное равнодушие.
Пока Никольский посещал сослуживцев, оставшихся на свободе, и как мог уговаривал их идти на службу к дьяволу, Ульянов опубликовал скандальные «Апрельские тезисы», заявив во всеуслышание, что пролетариат не остановится на достижениях буржуазной революции и вот-вот переведет ее в социалистическую, взяв власть в свои руки. Неожиданно у него появились отлично организованные помощники. Оживились большевистские ячейки в армии. По России прокатились митинги, на которых ораторы кричали: «Долой Временное правительство!», «Прекратить империалистическую войну!» и «Вся власть Советам!»
С большевистскими эмиссарами встречались посланники Шауфенбаха, вручая деньги от «заинтересованных кругов». В Питере и Москве печатались десятки газет, стопроцентно большевистских, как «Правда», или поддерживающих левое крыло социал-демократии.
Численность поначалу крохотной большевистской партии стремительно выросла. Разумеется, ни левые, ни их оппоненты особо не собирались сдерживать щедрые популистские обещания. Но народ проще привлечь простыми невыполнимыми посулами, нежели мудреными и столь же несбыточными.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Первые телохранители вождя пролетариата
У большевиков машины не имелось. Жалкие остатки царского гаража быстро оприходовало правительство, политическим партиям не осталось ничего. Разъездным транспортом коммунистической элиты служила обычная пролетка, запряженная в одну лошадиную силу не первой молодости.
С помещениями получилось куда проще. В Питере оставались сотни особняков, хозяева которых съехали подальше от революционного беспредела. Политические партии безжалостно изгоняли прислугу и вселялись в экспроприированную недвижимость. Прима-балерина Кшесинская наивно пыталась через суд выдворить из своего мини-дворца на углу Кронверкского проспекта и Большой Дворянской улицы засевшие там ЦК РСДРП(б) и редакцию «Правды». Она добилась судебного приказа о выселении. Вот только судебного пристава на роль героя-самоубийцы для исполнения решения не сыскалось.
