На службе зла. Вызываю огонь на себя | страница 13



Вторые сутки в подвале. Ухмылки охранников на просьбу написать письмо жене. Баланда, хлеб, вода. Наконец, Никольского вывели во двор.

Серое весеннее небо Питера, который всегда остается Санкт-Петербургом, как бы его ни переименовывали горе-патриоты. Серая обшарпанная стена, три революционера с «Наганами». Даже страшно не было, лишь разочарование от нелепицы, что так бездарно погиб.

— Товарищ Отрощенков! Имею распоряжение товарища Церетели о дополнительном допросе этого гражданина.

— Успели, — ухмыльнулся тот, к которому обратился новоприбывший. — Иначе только дырки бы посчитали на жандармской морде.

На этот раз арестант удостоился поездки на авто. Разболтанный и гремящий от скверного ухода черный «Руссо-Балт» доставил его к доходному дому у набережной Фонтанки. Молчаливые конвоиры препроводили смертника на второй этаж, где в людном и прокуренном помещении сновали такие же революционно озабоченные люди — стремительные, решительные и вооруженные. Отдельная спаленка, превращенная в кабинет, содержала большой дубовый стол, за которым восседал фон Шауфенбах собственной чужеродной персоной.

— Присаживайтесь, товарищ э-э… Тишкевич, как вы написали у себя в мандате. Решили поиграть в тайного агента на свой страх и риск. Понравилось?

— Не могу утверждать. Полагаю, спасением от расстрела обязан именно вам?

— Можете не благодарить. Считайте маленьким презентом. Но такие знаки внимания делаю всего раз. Дальше мы вместе или нам окончательно не по пути.

— Все-таки не могу поверить, что меня или моих сокамерников так просто расстреляли бы. Вы же говорили, без якобинцев — сразу в империю.

— На самом деле, пока не расстреливают. И очень зря. Из слишком мягких лап добыча, как правило, ускользает. Но вас бы точно казнили. Вы — исключительная фигура, второе лицо в жандармском корпусе. Так сказать, олицетворение пороков режима.

— Мы действовали по закону.

— Именно поэтому сейчас любая революционная сволочь имеет право вас поставить к стенке без суда. Если бы не играли в законность, а сгоняли бы нечисть на каторгу, мне не пришлось бы ломать голову, как восстановить Россию хотя бы с большевиками во главе. Итак, времени больше нет. У вас два выхода — бежать из Питера или служить большевикам по моей программе. Не забывайте, решение Петросовета о казни царского сатрапа никто не отменял.

— Вы по-прежнему верите в Ульянова? Местные социал-демократы его не слишком хорошо приняли.

— Я вам больше скажу. На следующий день после вашего героического шпионажа раскол случился и среди большевиков. Ленина поддерживает несколько человек в редакции партийной газеты и дюжина вернувшихся с ним политэмигрантов. Без нашей помощи ему никак. Нужно обеспечить его приход к власти в течение года.