Знак у подножия лестницы, ведущей в трактир, гласил:
ДОМ У ОЗЕРА
Славимся своими шипящими угрями
Правый передний деоданд заговорил.
— Земля умирает, и солнце скоро погаснет. Здесь, под этой гниющей крышей, подходящее место для Моллокоса, чтобы провести вечность.
— Земля умирает, и солнце скоро погаснет, — согласился Моллокос, — но если конец застанет нас здесь, я проведу вечность, сидя у огня и наслаждаясь блюдом из шипящих угрей, пока вы дрожите, стоя во тьме и холоде, глядя, как части вашего тела протухают, гниют и падают на землю.
Поправив драпировки на Мантии Грозного Облика, он взял свой длинный эбеновый посох, сошел с паланкина, ступил на заросший травой двор и начал подниматься по ступенькам.
Дверь наверху распахнулась. Вышел человек в заляпанном подливой переднике, маленькое подобострастное существо, которое могло быть только трактирщиком. Сбежав вниз, по пути вытирая руки передником, он, наконец, разглядел Моллокоса как следует, и побледнел.
И неудивительно. Лицо Моллокоса под Мантией Грозного Облика было белым, как череп. Глаза были глубоки, темны и полны печали. Нос загибался крючком книзу; губы были тонкими и суровыми; руки — большими, выразительными, с длинными пальцами. Ногти на правой руке были окрашены черным, на левой — алым. Длинные ноги прикрывали полосатые панталоны тех же цветов, заправленные в высокие сапоги из гладкой кожи гру. Волосы также были черно-алыми, смесь крови и ночи, голову венчала широкополая шляпа из пурпурного бархата, отделанная зеленым жемчугом и белыми перьями.
— Устрашающий сэр, — сказал трактирщик, — эти… эти деоданды…
— … не побеспокоят вас. Смерть ослабляет даже их дикий аппетит.
— Мы… мы нечасто видим чародеев в Доме у озера.
Моллокоса это не удивило. Раньше на умирающей земле было полно чародеев, но в последние дни даже магия увядала. Заклинания становились все менее могущественными, сами их слова было все сложнее осознать и удержать. Гримуары в древних библиотеках рассыпались в пыль, их защитные заклинания угасали, как догорающие свечи. И вместе с волшебством уходили волшебники. Некоторые стали жертвами собственных слуг, демонов и сандестинов, когда-то исполнявших каждую их прихоть. Других выследили теневые мечи или разорвали на части толпы разъяренных женщин. Самые дальновидные ускользнули в иные времена и пространства, и их огромные, продуваемые ветром жилища исчезли, как туман перед рассветом. Сами их имена стали легендой: Мазириан-Маг, Туржан Миирский, Риальто Великолепный, Загадочный Мамф, Гильгад, Панделум, Ильдефонс Восприимчивый.
