Когда мы встретимся | страница 29
Тогда, в ноябре, я каждый день пересчитывала полученные булочки. Я считала их попарно: запускала руку в пакет, брала две булочки и перекладывала во вчерашний пустой пакет, потом еще две и так далее. Так я и нашла твою вторую записку, примерно на середине пакета. Это было в понедельник.
Те же крошечные буквы, та же жесткая бумага. Но на этот раз записка начиналась с моего имени:
Миранда,
в письме ты должна мне рассказать, как все было. По-честному. Сейчас ты еще не можешь начать его писать, потому что пока еще мало что произошло. Да и потом можно не спешить. Но все-таки не тяни слишком долго, иначе подробности начнут забываться. А мне необходимо как можно больше подробностей. Путь очень труден, и я прошу тебя обо всем заранее, пока мой рассудок еще не помутился.
P. S. Знаю, что мою первую записку видела не только ты. Пожалуйста, остальные никому не показывай. Очень тебя прошу. Это нужно не мне.
Я прочитала ее несколько раз. Но должна тебе честно сказать, что я тогда ничего не поняла и начала понимать только гораздо позже. И еще одну вещь я должна тебе сказать: мне стало страшно. Ты перепугал меня до полусмерти.
— Ты считаешь булочки или наизусть их учишь? — Джимми стоял за прилавком, с дикой скоростью елозя ломтем ветчины по лезвию электрического ножа — он обожал так делать.
Я сунула записку в карман и стала пересчитывать всё с самого начала, потому что, конечно же, сбилась.
Через несколько минут перед входом остановился грузовик, доставивший продукты, и Джимми вышел поговорить с водителем.
— Эй, — прошептал Колин, как только за Джимми закрылась дверь, — давайте глянем, что там внутри у Фреда Флинтстоуна.
— Свихнулся? — отозвалась Аннемари. — Ни за что.
— Ты на стреме, — сказала я ей и побежала за Колином в подсобку. Он уже держал копилку в руке и тряс ее, но она не издавала никаких звуков.
— Эй, — позвала Аннемари. — Вы что?!
— Да мы просто на нее смотрим, — откликнулась я.
Колин выковыривал из дна резиновую затычку.
— Быстрей, — шепнула я. — Дай лучше мне!
— Нет, — сказал он. — Готово! — И затычка оказалась у него в руке.
Мы стукнулись лбами, пытаясь одновременно заглянуть в дырку, и почему-то так и остались стоять, прижавшись лбами друг к другу. Из этого положения мне не очень-то хорошо было видно лицо Колина, но я чувствовала, что он улыбается.
— Круто, — прошептал он. — Там сплошь двухдолларовые бумажки!
И он был прав. Банка была битком набита двухдолларовыми купюрами, сложенными в аккуратные треугольнички, и на каждом виднелась цифра «2».
