Я отложила книгу и помотала головой.
— Сам подумай: они же еще никуда не улетели. Как они могли уже вернуться? Они даже не знали точно, вернутся ли они вообще!
— Да неважно, знали они или нет. Это тут вообще ни при чем. — Он откинулся на спинку стула и сунул руки в карманы. — Если они приземлились на капустную грядку в восемь двадцать пять, значит, в восемь двадцать пять они должны быть на этой грядке. И точка.
— Нелогично, — сказала я. — Они же могли вообще не вернуться! Вдруг им бы не удалось спасти отца Мег и вернуться целыми-невредимыми?
— Тогда они вообще не приземлились бы на капустной грядке. Но они же приземлились, так?
— Да, но… конец не может быть раньше середины!
Он улыбнулся:
— Почему же?
— Не знаю, почему! Просто здравый смысл…
— Здравый смысл! Ты читала об относительности? Ну, Эйнштейна.
Я уставилась на него.
— Эйнштейн говорит, что здравый смысл — это сумма предрассудков, привычка мыслить определенным образом. И в большинстве случаев она просто мешает.
— Мешает чему?
— Истине. Здравый смысл подсказывал людям, что Земля плоская, а Солнце вращается вокруг нее. Но ведь надо же было в конце концов это опровергнуть или хотя бы поставить под сомнение.
— Ну да, видимо, кто-то так и сделал.
— «Кто-то»! Не кто-то, а Коперник. Короче, я о чем: они никак не могли вернуться на пять минут раньше, чем улетели. Иначе они увидели бы сами себя, свое возвращение, до того как отправились в путь.
Я почувствовала, что сдаюсь.
— Но в огороде было темно, — сказала я. — Может, им просто не было себя видно с того места, где они сидели?
— Я об этом думал. Но не услышать-то они не могли? Шум, переполох, собачий лай…
— Господи, да какое это все имеет значение? Это же книжка! Это все выдумано!
Он пожал плечами.
— Да, история выдуманная. Но путешествия во времени возможны. Теоретически. Я читал кое-какие статьи…
— Ничего себе! Да, ты явно любишь математику.
Он снова улыбнулся. Когда он улыбался, его коротко стриженная голова напоминала идеальный шар.
— Это скорее физика.
— Ладно, ты явно любишь физику.
— Да, люблю. — Он взял со стола мою книгу и принялся листать. — Когда я в первый раз прочитал эту книжку, у меня был очень похожий разговор с учителем. Она меня тоже сначала не поняла.
— Она? Мистер Андерсон — это не «она». Ты вообще живых людей замечаешь или нет?
— Мистер Андерсон тут ни при чем. Это было во втором классе. Я по этой книжке изложение писал, по домашнему чтению.
— Во втором классе?!
Он положил книгу на место.
