— Союза нет, потому ничего нет!.. Воры свет воруют! Перестройка!
Удивляется бабушка — как это воры свет воруют?.. И как это Союза нет?.. А что тогда есть?.. Непонятно. Но надо в пальто, сапогах и шапке в нетопленой комнате сидеть и в пол смотреть. Утром — хлеб с соленым маргарином, днем — вареная картошка, вечером — каша. А если спросить у внучки, почему нет тепла и еды, то можно опять услышать, что колхозы не работают, фабрики стоят, поэтому ничего нет.
— А когда будет?
— Неизвестно. Сказано — перестройка, и всё, бабулька, не приставай, — отрезает внучка.
А внучкин муж из кухни поддакивает:
— Было добро, да давно. А когда опять будет, нас уже не будет!
Ну, перестройка — так перестройка. Будет — и пройдет. Бабушка всякие разверстки, чистки и бомбежки пережила. Сиди, в пол смотри. Ничего. Лишь бы войны не было.
Пока могла слышать — прислушивалась ко всему. В темноте слышно лучше, чем на свету. Но с детства была туга на левое ухо (отец дал оплеуху). А тут и второе забарахлило. Голоса и звуки стали отдаляться, тускнеть, гаснуть, исчезать. Затихло всё.
Ну, затихло — не потухло. Слепой быть хуже, чем глухой. Сиди и в пол смотри. Если крикнут что-нибудь прямо в ухо — то слышно. Главное можно понять. А остальное всё ерунда. Приходил как-то человек в белом, в глухое ухо жучок вставлял. Легче стало вроде. Но что слушать?.. Телевизор молчит. Бачок в туалете журчит. Зять что-то грызет на кухне. Внучка по телефону болтает. Временами в ухе кто-то разговоры заводит. Или смеется, как болван.
Иногда жучок вдруг начинал так дико свистеть и скрежетать, что бабушка поспешно вырывала его — бомб не хватало!.. Сталин войну выиграл, немца побил, откуда бомбы?..
Плохо только, что керосинка сильно коптит — дышать нечем. Человек в белом говорил:
— Не дышите керосином, очень вредно! Сосуды сужаются, склероз будет!
Легко сказать — не дышите!.. А что делать, чем греться?.. Лучше завтра от яда помереть, чем сегодня — от холода. «Замерзнугь всегда успеем, — невозмутимо думала бабушка под возню жучка в ухе. — В старом теле — что во льду, тепла ждать нечего. А склерозом не пугай, не страшно. Моя бабка в сто лет умерла — и никакого склероза! Перед смертью бус наглоталась, но по забывчивости, а так — всё помнила!»
Наконец перестройка лопнула, свет появился, но так вздорожал, что внучка опять не включала телевизора, пока зять не устыдил её:
— Не экономь на человеке! Что ей целый день делать?
Теперь бабушка сидит перед экраном и смотрит всё подряд. Даже переключалкой щелкать научилась. И всё ей кажется ужасно знакомым. Увидев Ельцина, она твердо говорит:
