В приписываемых же ему деяниях он совершенно неповинен. Но, если советской власти нужна в этом деле жертва, он готов без ропота встретить смерть, прося лишь о том, чтобы советская власть этим и ограничилась и пощадила остальных привлеченных.
И.М. Ковшаров заявил, что он знает, какая участь его ожидает. Если он давал объяснения в свою защиту, то только ради того, чтобы закрепить в общественном сознании, что он умирает невинным.
Сильное впечатление произвело последнее слово архимандрита Сергия. Он нарисовал картину аскетической жизни монаха и указал на то, что, отрешившись от всех переживаний и треволнений внешнего мира, отдавши себя целиком религиозному созерцанию и молитве, он одной лишь слабой физической нитью привязан к сей жизни. «Неужели же, — сказал он, — трибунал думает, что разрыв и этой последней нити может быть для меня страшен? Делайте свое дело. Я жалею вас и молюсь о вас».
Объяснения остальных подсудимых особого интереса не представляли. Большинство заявило, что ничего прибавить к речам защиты не имеет.
Председатель объявил, что приговор будет объявлен завтра (в среду 5 июля) вечером.
Ко времени объявления приговора зал был почти пуст. Обыкновенную публики не пускали. Зато хоры были переполнены красноармейцами.
В 9 часов вечера трибунал вышел, и председатель огласил приговор.
Были присуждены к расстрелу десять лиц: митрополит Вениамин, архимандрит Сергий, Ю.П. Новицкий, И.М. Ковшаров, епископ Венедикт, Н.К. Чуков (настоятель Казанского собора и ректор богословского института), Л.К. Богоявленский (настоятель Исаакиевского собора), М.П. Чельцов (протоиерей), Н.Ф. Огнев (профессор военно-юридической академии) и Н.А. Елачич (бывший помощник статссекретаря государственного совета). Остальные обвиняемые были приговорены к тюремному заключению на разные сроки, — с «изоляцией» и без таковой. Значительная часть подсудимых (главным образом, из уличной толпы) была оправдана.
«Хоры» приветствовали приговор аплодисментами.
На подсудимых, их защитников и сумевших проникнуть в зал немногих лиц из публики приговор особого впечатления не произвел.
Многие знали его содержание уже за несколько дней и были к нему подготовлены.
Потянулись томительные дни. Кассационные жалобы, поездки в Москву, хлопоты, ходатайства перед ВЦИК о помиловании.
Предвестником окончательного результата был омерзительный длинный пасквиль Красикова, появившийся в московских «Известиях», в котором этот бывший присяжный поверенный наносил последний удар в спину беззащитным и беспомощным осужденным, доказывая, что о помиловании первых четырех приговоренных к расстрелу, не может быть и речи. Президиум ВЦИК так и постановил, заменив только последним шести подсудимым расстрел долгосрочным тюремным заключением (епископу Венедикту, Чукову, Богоявленскому, Чельцову, Огневу и Елачичу).
