«Вы спрашиваете, где мы усматриваем преступную организацию, — воскликнул Красиков. — Да ведь она пред вами. Эта организация — сама Православная Церковь, с ее строго установленной иерархией, ее принципом подчинения низших духовных лиц высшим и с ее нескрываемыми контрреволюционными поползновениями».
В течение почти 3 часов Смирнов с яростью, почти истерически, выкрикивал какие-то отдельные слова, обрывки предложений, безграмотные, бессвязные. Единственное, что можно было понять, — это то, что он требует «16 голов». Когда он впервые выкрикнул это требование, зал огласился аплодисментами. Аплодировала, конечно, «командированная» публика, подкрепленная на сей случай несколькими сотнями красноармейцев, которые явились на это время со своим командным составом и заняли хоры.
Жалко было несчастных стенографисток, вынужденных записывать эту «кровавую белиберду».
После речи последнего обвинителя, начались речи защитников.
Первым из защитников говорил профессор А.А. Жижиленко, представивший в своей речи подробный анализ понятия о «преступном сообществе» и доказавший, что этот квалифицирующий признак совершенно отсутствует в настоящем деле.
Затем слово перешло к защитнику митрополита Я.С. Гуровичу.
В начале своей речи Гурович указал, что обвинение пытается переместить центр тяжести настоящего дела в область всяких исторических, политических и иных экскурсов, не имеющих ничего общего с процессом. Эти выпады — безличные, безответственные — замаскировывают абсолютную пустоту обвинения в отношении конкретной ответственности лиц, посаженных на скамью подсудимых. Если защитник останавливается вкратце на этих «экскурсах», то только потому, что даже в них допущено столько вопиющих противоречий, столько явных выдумок, что их нельзя не отметить.
Защитник представил затем краткий анализ приведенных обвинителями «историко-политических справок» о прошлой роли и значении русского православного духовенства и показал, что все они отличаются, частью и в лучшем случае, тенденциозными преувеличениями, а в остальном явным искажением истины.
Как яркий пример бесцеремонного обращения обвинителей с историей (и притом недавнего времени), — Гурович указал ссылку обвинения на Бейлисовский процесс, в создании которого Красиков решился обвинить… русское православное духовенство.
Более вопиющее измышление трудно себе даже представить. Всем известно, что русское духовенство не только не принимало участия в создании злополучного дела Бейлиса, — но, наоборот, лучшие и ученейшие его представители боролись против кровавого навета на евреев. Тогдашняя юстиция долго металась в безнадежных поисках «благоприятного» эксперта в среде православного духовенства. Никто из них на эту роль не шел. Пришлось удовлетвориться пресловутым католическим ксендзом Пранайтисом, откопанным где-то в глубине Сибири и не поддержанным своими же единоверцами.
