Казалось, он видит одновременно все — включая то, что происходило позади. Он упал, и новый болт пробил грудь ближайшего к Даггару воина.
Он отбил удар слева, и почти одновременно — два удара справа. Он обрубил древко копья у самого наконечника, и увернулся от обрубка, грозившего пропороть ему живот.
Даггар не удивился. Он не успел удивиться. Он просто знал, что непобедим — по крайней мере, пока.
И неуловимыми, быстрыми взмахами меча стал прокладывать себе дорогу к центральным шатрам лагеря, где, как он знал, прячется сейчас Маан.
* * *
Бой завязался у всех четырех выходов из горы. Но превосходство было слишком велико, и после первого успеха — успеха внезапности — аххумы стали проигрывать.
Их расстреливали из луков и арбалетов, не давая подняться на вал. Их встречали фаланги копьеносцев и опрокидывали в ров. Их затаптывали боевыми конями.
У трех выходов сражение превращалось в бойню.
И только у четвертого — там, где бился Даггар, — происходило что-то странное. Горстка аххумов прорвалась в лагерь; нападавшие врывались в палатки и закалывали тех, кто еще не успел проснуться, поджигали шатры командиров, — и при этом опережали удары, и оттесняли противника все дальше в глубину лагеря. А на острие прорыва летел Даггар, залитый кровью, которая сверкала на его одежде, на руках, и даже на лице в свете пожарищ, как новое невиданное защитное снаряжение.
* * *
Камда наблюдал за боем, стоя у своего шатра — его ставка была расположена на одной из высот неподалеку от лагерной ограды, и охранялась сотней тяжеловооруженных всадников.
Камда видел, как какой-то безумец, расшвыривая толпы солдат, стремительно приближается к шатру полководца — Маана. Но Камда оставался спокоен. Ему самому ничего не грозило, и он знал, что Маан не струсит. Ему было только интересно, чем все это могло бы закончиться, и он с сожалением подумал, что ничем. Силы человеческие не беспредельны.
Поступали донесения, из которых следовало, что вылазка осажденных закончилась их полным поражением, и с трех сторон уже начался штурм самой горы. Оставалась лишь эта горстка храбрецов, которая напролом рвалась к Маану. Камда усмехнулся. Он знал — там замешаны личные счеты. Может быть, этот безумец — бывший подчиненный Маана?
Лагерь горел во многих местах, и света было достаточно. Камда нагнулся с седла к ординарцу:
— Передай в лагерь мой приказ: этих безумцев не убивать. Взять живыми. И в особенности — того, кто хочет сразиться с Мааном.
