Через реку Поляковку были сделаны два моста: по одному шли русские из польского плена, по другому возвращались из русского плена поляки. По русскому мосту переехал и отец государев, митрополит, в недалеком будущем патриарх Филарет.
Царь Михаил устраивает пышную встречу долгожданному папаше. Когда царь встретился с отцом, они полностью разыграли ту обычную процедуру боярских встреч, когда обе стороны, кланяясь друг другу в ноги, в то же время искоса поглядывают, а достаточно ли низко кланяется противная сторона. Земно кланяется митрополит царю. Земно кланяется царь митрополиту. Еще поклон. И еще. Умиляется простодушный народ московский. Гудя, трезвонят царские колокола.
Отец новоявленного царя Михаила боярин Федор Никитин Романов-Юрьевский в юности своей по характеру напоминал Стиву Облонского. Это был общий любимец, любитель покушать, не дурак выпить. Но этот веселый человек в свое время навлек на себя гнев Бориса Годунова, был насильственно пострижен и в качестве инока Филарета сослан в дальний Антониев-Сийский монастырь. Здесь он не выдержал и «сдал». Приставленный к нему пристав Воейков в своих донесениях сообщает дословно горькие жалобы инока из бывших бояр: «Милые мои детки, миленькие, бедные, осталися, кому их поить и кормить? А жена моя бедная, жива ли? Лихо на меня жена да дети: как их помяну, ино што рогатиной под сердце толкнет».
Впоследствии он преобразился, решил, что ежели с умом, то и благочестие — товар вовсе неплохой, и стал энергично делать духовную карьеру. Получив от первого самозванца чин митрополита, от второго («тушинского вора») сан патриарха, он отправился послом к королю Сигизмунду Польскому звать на русское царство его сына королевича Владислава. Известие об избрании на престол Михаила, при всей приятности для отца такой карьеры сына, осложнило положение и сделало Филарета польским пленным. Впрочем, по возвращении из плена он полностью насладился новым положением и властью.
При насильственном пострижении веселого Федора Никитича заодно постригли в монахини и жену его Ксению Ивановну. В отличие от жены Стивы Облонского, это была высокая, плотная женщина, которой очень пристало новое имя Марфа, полученное ею в качестве инокини. Впоследствии мы увидим, какая злобная старушонка выработалась из этой благочестивой инокини Марфы.
Поляки все эти годы в своих грамотах не только не признавали Михаила царем, но подлинным царем именовали своего Владислава. Михаила же и всех его подданных именовали не иначе как «изменниками законному государю».
