в литературе. — о, то, что пели римляне, вряд ли было лучше! Не может быть, чтоб мистер Уолтер Патер знал все их песни! Но все равно, мы были счастливы. Чувствовалось настоящее, как бы это сказать, ну, такое безмятежное счастье, как бывает в сумерках. Словом, истинная вера.
— Вы так прелестно, так по-детски трогательно говорите о вере, дитя мое! Вы совершенно убеждены, что все чудеса происходили на самом деле. Вы рассматриваете легенду о хлебах и рыбах, которыми накормили множество народа, как документально подтвержденный исторический факт, а не просто очаровательный миф. Вы действительно верите, что Библия — историческое, а не поэтическое произведение.
— Но боже мой, а разве вы в это не верите? Ведь вы же член приходского совета!
— Конечно, верю. Это mores.[49] Я, например, бреюсь, но не считаю бритье священнодействием. Если бы среди симпатичных молодых преподавателей было в обычае отращивать бороды, как обстояло дело в недавнем прошлом, я бы тоже отрастил себе бороду. О да, я был членом приходского совета, но вы, вероятно, заметили, что я не слишком часто посещаю церковь. Нет, не называйте меня лицемером! Я совершенно точно знаю, что я делаю и что я думаю. А у вас на это смелости не хватает. Вы никогда не подвергали смутные чувства, которые вы называете «верой», такому испытанию фактами, какому подвергли бы средневековую историческую хронику. В конце концов, Энн, вы типичная женщина, вы довольно трезво относитесь ко всему, что не затрагивает ваших чувств; вы взвешиваете масло и считаете сдачу, чтобы несчастная прислуга не могла присвоить ни единого цента. Но вы отказываетесь задать себе вопрос, во что вы верите на самом деле и имеет ли ваша вера какое-либо логическое основание или же просто некритически воспринята вами от родителей. И когда-нибудь вы будете лелеять точно такую же — вероятно, весьма похвальную, но, без сомнения, иррациональную — веру в вашего мужа и в ваших сыновей! Вы не более чем заурядная женщина, дорогая моя ученая дама!
— Вы говорите гадости!
— Знаю! Однако я вовсе не хочу лишать вас возможности утешаться своими предрассудками. Мне просто хочется, чтобы вы поняли самое себя — ведь, насколько я понимаю, это главная цель университетского образования — и чтобы до тех пор, пока вы будете кроткой, безмятежной, благонравной Hausfrau,[50] вы не пытались одновременно выдавать себя за интеллектуальную величину!
— Никакая я не кроткая! Я не желаю, чтобы вы… чтобы вы…
