Боров решил, что больше нет смысла рыскать по болотам. «Шланг-букеты» затаились. Температура упала, ударил с северо-востока ледяной ветер. Над нашими головами сгрудились тучи, они вспыхивали синими беззвучными молниями и хлестали снежной крупой. Там и здесь сияли призрачные пятна: глаза шерстней. Гиеноподобные хищники выбрались из леса в поиске ослабевших от холода животных. Или людей, – шерстням все равно, чьей плотью набить брюхо.
Мы пошли навстречу желтоватому сиянию, льющемуся из-за сопок. Там находился Котел-на-Реке. Стая шерстней какое-то время сопровождала нас, но напасть так и не решилась.
– Боров… то есть Бор! – окликнул я здоровяка. – Ты ведь родился в деревне Деда?
– Родился, женился, осталось сдохнуть, – ответил тот не слишком вежливо.
– Где это ты женился? – не поняла юмора Мира. Она шла почти вслепую: прикрывая ладонями лицо от настырной снежной крупы. – Кто же за тебя пойдет?
– Ты, – серьезно ответил Боров.
Мира замысловато выругалась.
– Мира тоже родилась в деревне? – спросил я, перекрикивая ветер.
– А чего ты все интересуешься? – проворчал Боров. – Сам молчал, как полено, когда вели его к Деду, а теперь у всех выспрашивает. Мы ведь не выспрашиваем, из каких краев ты приплелся и кто у тебя был вождем…
– Я не родилась в деревне, – неожиданно ответила Мира. – Я – железноголовая. Моя мамка в реке утонула, а отца я не знала. Меня Диментий в леса увел, потому что в городе мне никто не помогал, и там у меня мужей было бы, как у скиллы твоей, да только без позволения Деда…
– И Диментий научил тебя, как охотиться на болотных светоносов, а еще – как грабить железноголовых на Большой дороге, – вставил Боров.
– Ага, – согласилась Мира. – У меня ловко получается. – Она прижала ладошки к лицу и захныкала с неподдельной горечью: – Сударь… Сударь, я заблудилась! Я хочу к ма-а-аме! – Затем выбросила руку вперед, а в ней уже был нож-мотылек. – И брызжечка – во все стороны! – с удовольствием договорила девица.
Я хмыкнул. История была в духе этих диких краев. Впрочем, жизнь на Земле, вне Вертикалов Генезии, ничуть не веселее.
– Так, может, все-таки расскажешь, Странный, откуда ты? – поинтересовался Боров.
– Мне Молчаливые не велели, – отозвался я.
– Дошутишься ты, – Боров вытряхнул снежную крупу, набившуюся ему за шиворот. – Знать надо, с чем можно шутить, а с чем – нельзя. Не зря мы тебя Странным прозвали.
– Беглый он, наверное, – предположила Мира. – Солдат. Дезертир. Недаром цацки всякие у него с собой были.
