Засланец | страница 32
У тебя здесь работа, засланец. Никогда об этом не забывай…
Я вернулся в нормальное время. В какофонию голосов. В сумятицу, царящую после сражения. Люди, опьяненные адреналином, одурманенные яростью и страхом, носились перед частоколом, где роскошные травы были черны от кровавой росы. Я увидел, что тяжело раненных отрубаев добивают ударами копий или топоров. Для них деревенским было жаль даже пули. Тех дикарей, кто отделался легкими ранениями, поднимали на ноги и вели к ближайшим деревьям.
Я, как зевака, наблюдал под слабеющим дождем, что же будет дальше.
Отрубаев привязали к стволам. К пленникам подбежал деловитый мужичок в заляпанном кровью кожаном жилете, в его волосатой лапе поблескивал устрашающего вида нож. Каждому отрубаю – по одному тычку острием. Мужичок наносил не смертельные, но обильно кровоточащие раны. Отрубаи проклинали его на своем гортанном наречии, харкали и пытались извернуться, чтобы ударить палача головой или коленом. Но мужичок знал свое дело. В считаные секунды он подрезал каждого, затем дал отмашку наблюдавшим со стороны деревенским. Все потянулись к воротам, створки которых стали медленно сходиться.
– Чего стоишь? – окликнул меня Боров. – Хочешь со стыдливцем побрататься?
Пока еще издалека, но уже отчетливо доносился перестук. Самые страшные лесные монстры, распугивая конкурентов пожиже, вышли, чтобы поживиться свежатиной.
Я бросился следом за остальными к воротам.
Створки сошлись, опустился на скобы тяжелый, окованный железом засов. Толпа деревенских отступила к общинному дому. Возле меня снова возник Боров.
– Миру не видал? – спросил он хрипло.
– А ты Тину? – ответил вопросом на вопрос я.
Боров поиграл желваками.
– Ничего с этой ведьмой не сделается, – бросил, скривившись. Затем с нажимом повторил: – Ты Миру видел где-нибудь, кусок жижонки?
– Нет.
Он несколько секунд смотрел на меня, раздувая ноздри, точно силился понять, что означает это короткое слово. Потом кинулся, расталкивая людей, к Деду, стоящему на пороге общинного дома.
А за частоколом в это время стало происходить нечто ужасное. Отрубаи, брошенные на растерзание монстрам, заорали, запричитали, завыли… От тяжелой поступи стыдливцев задрожала земля. Я полагал, что таких крупных хищников не должно быть много на ограниченной территории: каждый из них патрулировал свои охотничьи угодья, переходя дорогу другому стыдливцу только для того, чтобы спариться. Но сейчас под частоколом собралась целая акулья стая. Я с удивлением обнаружил, что сторожевые башенки, расположенные по эту сторону ограждения, пусты. Как будто существовало табу даже на то, чтобы просто смотреть на нагоняющих страх чудищ.