Я вскочил: дверь была открыта. По ней словно врезали тараном. Проем заволокло дымом, сквозь который нехотя проникал лиловый свет, льющийся из окна в коридоре.
Ускорился и метнулся вперед. Я не видел, но чувствовал, что пол под ногами вспухает, что бегу я уже не по плоской поверхности, а словно по склону с холма. Это взорвались ящики с динамитом. От смерти меня отделяли наносекунды. И воздух в этом пространстве замедленного времени – обычно пресный и неподвижный – раскалялся, впитывая чудовищную энергию взрыва.
Я прыгнул щучкой в закрытое окно. Выбил стекло и раму, вылетел из вагона, словно пуля из револьвера. И только тогда вернулся в нормальное время.
Врезался всем телом в гравиевую насыпь. Застонал, но мой голос никто не услышал, потому что грохот взрыва все еще звучал. А затем заревело пламя, щедро освещая сумрачный вечер ранней зимы.
Усилием воли я не позволил себе погрузиться в беспамятство. В опасной близости стояли полтора десятка автоматчиков в камуфляже и черных беретах. Я увидел их сквозь дрожь горячего воздуха. Между мной и чернознаменниками образовалась полоса из горящих обломков, и только из-за нее бойцы Ревнителей Ктулбы не заметили меня в тот же миг.
Револьвер остался в вагоне. Вся надежда была на «нетрадиционное» оружие и на мои сверхчеловеческие способности.
Дымящийся, в прожженном костюме, с залитым кровью из рассеченного лба лицом я появился перед опешившими чернознаменниками. Нож-оборотень превратился в рапиру с двузубой вилкой на конце. Этим странным на первый взгляд орудием я подцепил ствол автомата ближайшего бойца. Тюльпан сжался в спазме; чмокнул, выплевывая семя. Я выдернул оружие из рук головореза, еще не успевшего осознать то, что он уже мертв. Упал на землю, стреляя с бедра. Веером. В кого-то попал, но в основном пули ушли в молоко.
Чернознаменники бросились врассыпную. Кто-то нырнул за шеренгу ржавых бочек, кто-то поспешил укрыться за бетонными конструкциями недостроенного перрона – станция, на которой остановился фальшивый Южный экспресс, была полузаброшенной. Спецназ Ревнителей Ктулбы с готовностью начал игру в войнушку. В эту суматоху не вписывался лишь профессор Брукс. Он крутил головой, чавкал лакированными туфлями в раскисшей глине и придерживал одной рукой шляпу. Похоже, профессор был не в силах сообразить, что следует делать в такой ситуации.
Я кинулся под водонапорную башню из красного кирпича. Несколько пущенных вдогонку пуль высекли искры из гравия под моими ногами. Я полоснул, не глядя, очередью: среди ощетинившихся арматурой бетонных блоков завыли рикошеты.
