– В вашем мире есть что-то подобное? – его глаза сверкнули. – Артефакты, сходные с нашими?
– Нет, – ответил я, и, как мне показалось, Брукс понял, что я вру. Проклятые шпионские страсти! – Что же, профессор, теперь вы отреклись от своей теории автоэволюции? Вы полагаете, все эти поразительные устройства создал Ктулба?
– Я бы попросил вас не насмехаться над подобными вещами, – нахмурился Брукс.
– Ни в коем разе, – поспешил заверить я. – Приношу извинения, если я задел ваши религиозные чувства.
– Мои религиозные чувства стерпят, – пояснил Брукс. – Но среди магистров есть настоящие фанатики.
– Вы не разделяете их пыл, профессор?
– Концепция Ктулбы мне очень близка, – мечтательно произнес Брукс. – Но я не считаю эту сущность непознаваемой и сверхъестественной. Познакомившись с вами, я убедился в том, что мои догадки не безосновательны.
– Поясните, будьте так любезны, – насторожился я.
– Я полагаю, что какая-нибудь малоразвитая цивилизация могла бы и вас принять за божество, господин Айрус, – сказал, наморщив лоб, Брукс.
А ведь он уже почти додумался до Сверчков, – пронеслось у меня в голове.
– Что вы, – усмехнулся я. – Почти такой же человек, как и вы. Из той же плоти и крови.
– Кстати, о плоти, – профессор поднялся. – Уборная – в конце вагона, чтоб вы были в курсе. С вашего позволения…
И снова повеяло запахом предательства и лжи.
Я вышел за профессором в коридор. Остановился возле окна. За стеклом мелькали деревянные столбы линии электропередачи. Виднелось распаханное поле, которое больше походило на болото; в грязи, чадя сизым дымом, копошилось какое-то гусеничное чудовище.
В коридор выглянул Руд и спросил, угодно ли что-нибудь господам. Я жестом отправил юного Ревнителя Ктулбы восвояси. Вроде все чинно и гладко. Меня везут с ветерком и в комфорте туда, куда мне нужно. Да, я раскрыт, но тут уже ничего не поделаешь. Тень, в конце концов, тоже был раскрыт. Теперь я постоянно нахожусь на грани фола. Под огнем отрубаев я чувствовал себя уверенней, чем среди шелков и позолоты. Поэтому я излишне нервозен. Для призрака это недопустимо, так можно наломать дров.
Я вернулся в купе. Хотел было выпить стакан воды, но меня отвлек телефонный звонок.
Запах предательства превратился в настойчивую, шибающую в нос вонь.
Телефонный аппарат стоял на нижней полке журнального столика, его я заметил не сразу. Я покосился на приоткрытую тень купе. В коридоре плясали тени проносящихся мимо столбов и вечнозеленых берез.
